Добролюбов   ::   Берендеев Кирилл

Человеку не дано понять ни свое, ни, тем более, чужое предназначение, я осознал, что мне придется вмешаться и напомнить и о себе и об обещании. Вы призывали меня, чтобы уйти навсегда, я не мог вам отказать, как не могу более медлить. Поэтому вы здесь, капитан, и поэтому вы выслушали от меня все, что полагалось выслушать, и узнали меня, и теперь вам осталось сделать только один шаг. Выберите его сами, капитан.

Я плохо его слушал. Пока Добролюбов говорил, сотни мыслей стремительно проносились в моей голове, что-то откровенно нашептывающих мне: одно, другое, третье; они спорили и перебивали друг друга, не давая мне и секунды покоя. Как не давал покоя и страх, душивший всякое желание к действиям. Слова молодого человека текли мимо меня, лишь изредка залетая в душу, и кололи ее точно серебряной иголкой. Едва он закончил, и снова оглянувшись, повернулся ко мне, я бросил быстрый взгляд, разумеется, не ускользнувший от Добролюбова, в угол, туда, где лежали брошенные нами револьверы. Прежняя маска внимательности и сосредоточенности во мгновение спала с его лица, Добролюбов расхохотался уверенно, побеждающе, и смеясь, покачал головой.

- Ну что вы, капитан, вы плохо обо мне думаете. Все будет иначе. Вы узнали меня, - он перестал смеяться и уже спокойно продолжил, - это главное. Я попросту разбудит то ваше чувство, вы последуете ему - сейчас или потом - и все ваши треволнения кончатся раз и, поверьте, навсегда. Сюда, в этот мир, вы уже никогда не вернетесь.

- Что вы намереваетесь сделать?

- Ничего особенного. Не волнуйтесь так, капитан, иначе вас хватит удар, а еще одной вашей жизни я просто не переживу. Мы поступим с вами иначе. Проще и умнее будет, если я, - снова быстрый поворот головы, попросту полечу вниз.

Пауза. Наконец, мне удалось разлепить запекшиеся губы.

- Что вы сделаете, Добролюбов? - спросил я каким-то свистящим шепотом.

- Смотрите, капитан, - он снова улыбнулся своей бесшабашной улыбкой и резко подался назад, в окно. Мгновение спустя кроссовки его стукнулись о край подоконника.

Я вскрикнул и бросился, бестолково размахивая руками, к окну. В тот миг мне казалось, что прошла вечность, прежде чем я пересек те три метра, что разделяли меня и молодого человека. Он продолжал по-прежнему улыбаться, каким-то чудом ему удалось удерживаться на подоконнике, но тело его все больше и больше кренилось назад, медленно выпадая из окна шестого этажа. Когда я достиг окна, тело его уже находилось на улице, лишь ноги все еще оставались в проеме рамы, так же неторопливо и не без некоторого оттенка величия продолжая неумолимое движение прочь из комнаты и вниз. На лице его все так же играла знакомая довольная улыбка, казалось, сам процесс доставляет Добролюбову неизъяснимое наслаждение.

Я выбросил руки вперед, одной стараясь вцепиться, пока еще не поздно, в куртку Добролюбова, другой - захватить для подстраховки раму. Но пальцы мои, готовые сжаться на рукаве, лишь схватили воздух - к несказанному удивлению - я еще успел удивиться. Нога предательски заскользила, ладонь прошла мимо рамы, лишь подушечки пальцев обожгло касанием о дерево, меня понесло в проем окна. По инерции я последовал, не поддерживаемый уже ничем, следом за молодым человеком.

Толпа ахнула. Улыбающееся лицо Добролюбова исчезло передо мной, точно его и не было, я услыхал смех молодого человека позади себя, когда уже оказался на улице полностью, ноги мои шаркнули по подоконнику, ничем не в силах помочь. В этот миг до моего слуха донесся голос какой-то женщины: "Какой ужас, он все-таки выбросился". Тотчас, мозг мой перестал занимать себя проблемами спасения, я вспомнил одеяние Добролюбова.