Дочь короля Эльфландии   ::   Дансени Лорд

Теперь они тихо вели речь о встрече Лиразель и Ориона.

Нив и Зенд наконец-то исцелились от неистовых фантазий, ибо все их бредовые мысли в безмятежном покое Эльфландии поутихли, и уснули, как ястребы засыпают в кронах деревьев, когда вечер убаюкает мир. Зирундерель видела, как замерли эти двое бок о бок там, где когда-то начинались меловые холмы, в некотором отдалении от Алверика. Ванд так и остался стоять в окружении своих вызолоченных овец, что задумчиво пережевывали невиданные, сладкие и сочные стебли дивных цветов.

Вместе со всеми этими чудесами Лиразель возвратилась к сыну, и увлекла за собою Эльфландию, что никогда прежде не сдвигалась за пределы земной границы даже на ширину чашечки колокольчика. Мать и сын встретились в старинном розовом саду роз, под сенью башен Эрла, где некогда ступала принцесса; с тех пор никто за садом не ухаживал. Все тропы заросли сорными травами; но теперь и они увяли под суровым дыханием позднего ноября. Сухие стебли шуршали у Ориона под ногами, и снова смыкались позади него бурой стеною над неухоженными тропами. Но прямо перед Орионом распускались во всей своей гордой красоте огромные, роскошные розы, воплотившие великолепие лета. Между ноябрем, что отступал перед Лиразель, и давно минувшим летом роз, что вернула принцесса в свой сад, встретились Лиразель и Орион. Еще какое-то мгновение облетевший сад позади юноши оставался увядшим и бурым, затем все вдруг расцвело пышным цветом, и неистовая, ликующая песнь птиц от сотни беседок, увитых зеленью, приветствовала возвращение былых роз. Так Орион снова вернулся в дивное сияние тех дней, отблески которых, смутные и прекрасные, хранила его память: то величайшее из людских сокровищ; но сокровищница, в которой хранятся они, заперта, и ключа нам не дано. И вот Эльфландия нахлынула на Эрл.

Только священная обитель фриара и примыкающий к ней сад по-прежнему принадлежали Земле: крохотный островок, со всех сторон окруженный волшебством, словно скалистый горный пик, одиноко застывший в воздухе, когда от распадков среди нагорий в сумерках поднимается туман, и только одна темная вершина остается во мгле смотреть на звезды. Ибо звук фриарова колокола отгонял и руну, и сумерки на некото-рое расстояние повсюду вокруг. Там фриар и жил в довольстве и радости; и нельзя сказать, чтобы совсем уж в одиночестве среди своих священных реликвий, ибо еще несколько человек, отрезанных от дома колдовским приливом, поселились на освященном острове и прислуживали сему достойному. И век фриару дарован был более долгий, нежели обычным людям, однако с магическим долголетием его и сравнивать нечего.

Никто более не пересекал сумеречной преграды, кроме одной только Зирундерель: звездными ночами ведьма частенько спускалась верхом на метле со своего холма, что высился у самой границы земли, дабы снова повидать свою госпожу, и отправлялась туда, где жила принцесса вне власти времени, вместе с Алвериком и Орионом. Оттуда возвращается порою ведьма глубокой-глубокой ночью на своей метле, и никому из обитателей земных полей не дано разглядеть ее снизу; разве что вам доводилось заметить, как звезда за звездой на мгновение словно бы гаснут: то Зирундерель пролетает мимо, чтобы посидеть у дверей хижин, и порассказать нездешних историй тем, кого занимают новости о чудесах Эльфландии.