Долина тьмы   ::   Фейст Раймонд

В затененных низинах еще лежал зимний лед, громко хрустевший под каблуками тяжелых сапог. Из вечерней тьмы в круг света перед очагом вышли три фигуры.

Подняв голову, старая ведьма увидела этих троих, и в ее взгляде отразилось удивление. Одного из пришельцев она знала — это был могучий немой воин; на его обритой голове была оставлена лишь одна длинная прядь волос. Когда-то он уже приходил к ней — чтобы она помогла ему совершить странный обряд. И хотя он был могущественным вождем клана, в тот раз она прогнала его, потому что в душе пришельца таилось зло; приверженность добру или злу вряд ли что-нибудь значила для ведьмы, но сила ее не была беспредельна. Кроме того, ей мало нравились моррелы, а уж этот, отрезавший себе язык в знак полной преданности темным силам, — меньше других.

Голубые глаза немого воина, редкие у людей его расы, смотрели прямо на нее. В плечах он был гораздо шире соплеменников, даже если вспомнить воинов горных кланов, рука у которых была крепче, а плечи шире, чем у их собратьев, обитавших в лесах. В больших, заостренных кверху ушах немого висели золотые серьги в виде колец (должно быть, вставлять их было больно

— ушных мочек у моррелов не было), щеки бороздили тройные шрамы — загадочные символы; ведьме, однако, их смысл был понятен.

Немой сделал знак спутникам, и тот, что стоял справа, кажется, кивнул. Трудно было сказать наверняка, потому что он был одет в плащ до пят, полностью скрывавший фигуру; большой капюшон, надвинутый на голову, не позволял разглядеть лицо, а руки прятались в объемистых рукавах. Голосом, словно идущим издалека, фигура в плаще произнесла:

— Нам нужны предсказания. — Голос напоминал шипение: было в нем что-то ненатуральное. Из рукава показалась рука, и ведьма отшатнулась — кисть неправильной формы была покрыта чешуйками, словно змеиная кожа. Ведьма поняла, что за создание было перед ней — жрец пантатианских змеелюдей! Если выбирать между змеелюдьми и моррелами, то ведьма предпочла бы последних.

Тот, кто стоял в центре, на целую голову возвышался над немым, да и плечи его были, пожалуй, шире. Он медленно снял плащ из медвежьей шкуры (голова медведя служила ему шлемом) и отбросил его в сторону. Старая ведьма ахнула — это был самый удивительный моррел из всех, которых она видела за свою долгую жизнь. На нем были плотные штаны, широкий пояс и высокие, до колен, сапоги, какие носят горцы; грудь его оставалась неприкрытой, сильное мускулистое тело блестело в свете очага. Наклонившись вперед, он разглядывал ведьму. В его лице почти совершенной красоты было что-то, внушавшее страх. Но не внешность гиганта заставила ведьму ахнуть — старая колдунья увидела знак на его груди.

— Ты знаешь меня? — спросил он.

— Я знаю, кто ты.

Он наклонился еще ниже, и огонь осветил его, придавая лицу новое выражение.

— Я именно тот, — прошептал он с улыбкой. Ведьму охватил ужас — за красивыми чертами, за улыбкой она увидела зло, столь законченное, что противиться ему было невозможно. — Нам нужны предсказания, — повторил он, и в голосе его прозвучала ледяная ярость.

— Даже тебе, такому могущественному, не все подвластно? — хихикнула ведьма.

Улыбка прекрасного моррела медленно угасла:

— Не все могут предсказать свое будущее.

Не осмеливаясь думать о собственном близком будущем, ведьма сказала:

— Мне нужно серебро.

Моррел кивнул. Немой вытащил монету из кошелька на поясе и бросил на пол. Не дотрагиваясь до нее, ведьма смешала в каменной чаше какие-то вещества. Когда зелье было готово, она вылила его на серебро и жидкость зашипела. Одновременно послышалось шипение змеечеловека. Рука в зеленой чешуе двигалась, выписывая в воздухе какие-то знаки, но ведьма резко оборвала жреца:

— Никаких глупостей, змей. Твоя магия только помешает мне.