Дом Эрейбу   ::   Говард Роберт Ирвин

Еще бы, ведь этот аргайв был предводителем наемников Эннатума, его сила и мужество давно стали легендой.

– Наверное, виной всему женщина, а? – со смешком поинтересовался князь Энакалли. Но стоило Пиррасу сверкнуть в его сторону помрачневшими глазами, у вельможи пошел по спине неприятный холодок, и смеяться расхотелось.

– Да, можно и так сказать, – неохотно проворчал аргайв. – Женщина, призраком вошедшая в мои сны и завладевшая ими, как в дни затмения мрак завладевает луной. Сколько раз я чувствовал прикосновение ее зубов к своей шее, а просыпаясь в холодном поту, слышал хлопанье крыльев и уханье совы.

Над именитыми гостями, расположившимися на подиуме, нависла неловкая тишина, и стали отчетливо слышны доносящиеся снизу, из огромного зала, смех, болтовня и перезвон лютневых струн. Вот громко расхохоталась девушка, но в ее смехе прозвучали фальшивые ноты.

– На него пало проклятие... – испуганно зашептала арабка.

Нарам-нинуб жестом приказал ей замолчать, но едва он открыл рот, чтобы заговорить, как с пришептыванием вымолвил Айби-Энгур:

– Милейший господин Пиррас, какую жуткую историю ты рассказал! Все происходящее с тобою напоминает месть божества или духа... Ты что, оскорбил кого-то из богов?

Нарам-нинуб закрыл рот, так ничего и не сказав. Лицо его исказила гримаса досады и раздражения: у всех было на слуху, что в недавней военной кампании против Урука аргайв зарезал жреца бога Ану прямо в его храме, напоминающем склеп. Пиррас резко вскинул голову – взметнулись светлые кудри – и грозно поглядел на Айби-Энгура. Казалось, он оценивает его слова: что это, намеренное оскорбление или неумышленная грубость? У князя вмиг отлила от лица кровь, зато выступил пот, но тут стройная арабская куртизанка, поднявшись на колени, схватила за руку Нарам-нинуба.

– Вы только посмотрите на Белибну! – Она указывала на девушку, так неестественно рассмеявшуюся секунду назад.

Словно предчувствуя недоброе, соседи подались в стороны, пропуская ту, что, казалось, не слышала и не видела их. А она запрокинула голову (блеснули драгоценности в волосах), и в зале для пиршеств зазвенел ее надрывный, истерический смех. Стройное тело раскачивалось из стороны в сторону, постукивали друг о друга браслеты на воздетых белых руках, в темных глазах появился стеклянный блеск, полные алые губы кривились, исторгая взрывы противоестественного хохота.

– Одержимая... Десница Эрейбу на ней, – едва слышно вымолвила арабка.

– Белибна! – громко окликнул Нарам-нинуб. Ответом ему был лишь очередной приступ жуткого смеха. Потом девушка хрипло закричала во весь голос:

– По тропе, с которой нет возврата, к дому тьмы, обиталищу Нергала... О, Апсу, сколько горечи в твоем вине!

Эта тирада завершилась диким воплем, и девушка, сорвавшись со своей подушки, запрыгнула на подиум, в руке блеснул кинжал. На разные лады закричали гости и куртизанки, в панике бросились врассыпную. Но девице было не до них, ей был нужен один лишь Пиррас, это к нему она мчалась с лицом, превратившимся в уродливую маску бешенства и безумия. Аргайв перехватил и заломил ее руку, – что сила женщины, пусть даже сумасшедшей, для стальных мускулов варвара? Он так оттолкнул Белибну, что она покатилась по ступеням вниз, где и осталась лежать среди бархатных подушек. Из груди торчала рукоять кинжала – клинок вонзился в сердце, когда одержимая падала.

Прервавшиеся столь нежданно разговоры возобновились, как только стражники уволокли безжизненное тело из зала и гости в сопровождении юных танцовщиц вернулись на свои места. Все были взволнованы и испуганы, но старались поскорее вычеркнуть из памяти неприятный эпизод, вино опять полилось рекой.