Домой, во Тьму :: Мякшин Антон
Страница: 4 из 145 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕЗолото моих опавших вёсен 10.08.10 - 15:06 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Приора аббатства отца Флаву, того самого, который в прошлом году, в сезон великой засухи, по старому обычаю жабу крестил, чтобы Господь ниспослал дождь, отца Флаву и еще с десяток черных вытолкали на стены, и сам Мартин, держа одной рукой нож у Флавиного горла, а другой, сжатой в кулак, потрясая, прокричал, что через пять минут вся оставшаяся черная братия будет болтаться на воротах на собственных кишках, если имперские псы не отступят.
Псы отступили. Но Мартин Паршивый вовсе не был дураком, и ворота открывать не велел. Там ведь, под Бейном, леса, леса вокруг… И правда, когда стемнело, с колокольни углядели огоньки костров меж деревьев. Засел Паршивый в монастыре. Через каждые полчаса гудел монастырский колокол так, что, наверное, и в Бейне было слышно. Но Пелип опоздал. А быть может, и вовсе не спешил, кто знает. Две тысячи имперских всадников прошли близехонько от Бейна, соединились с аркебузирами и подожгли монастырь с четырех сторон. Тогда и открыли ворота… Мартин Паршивый, схватив факел, прыгнул в пороховой погреб, где тюленями лежали черные монахи, связанные по рукам и ногам, а уцелевшую в резне сотню Красных судил его преосвященство епископ Симон. Через одного – в рудники к морю, а оставшихся – предать смерти, и тела для пущей назидательности развесить за ноги вдоль Верпенской Императорской дороги. Сильно обиделся епископ за монахов, и потому многие повешенные оказались полуживы и мучились многие сутки. Городская стража из сострадания добивала их, так как большинство казненных были родом из Верпена. Янасу-кузнецу и куму его Иосу повезло – они умерли быстро. А вот Мартина, говорят, видели после этого в рядах Красного Братства – и не раз видели. То ли удалось ему как-то уцелеть в дыму и пламени порохового погреба, то ли… верны были слухи о том, что вовсе не человек он и человеческим оружием его не убить. Все это рассказывал Ганс по прозвищу Коротконогий, старшина городской стражи. Он все чаще заходил по вечерам к маменьке, потому что серебра в кошеле, оставленном Янасом-старшим, хватило ненадолго. Кузница полгода стыла, и, когда ветер врывался через незапертую дверь, казалось, что недвижные мехи чуть слышно вздыхают. Потом Ганс стал поговаривать о том, что служба – дело опасное и недоходное, тем более в такие времена, как нынче, а вот кузнечное ремесло… Этого уж Янас-младший не смог вынести. Жалко было маменьку, но обида на нее все же оказалась сильнее: почему не выставила Коротконогого? Слова ему поперек не говорила, и даже совсем наоборот… Собрал Янас кое-какие пожитки и двинул по Императорской дороге к папенькиному брату Ремаклю в город Острихт. На полпути завернул его обратно отряд лакнийских рейтаров – в Острихте чума, ни туда, ни в близлежащие деревеньки хода нет. Для Янаса хода не было и обратно. Чума! Давно о ней не было слышно в Империи. Но Янас о страшной напасти по малолетству задумывался мало, поэтому решил все-таки пробираться к дяде, но не по дороге, а кружным путем, через леса. Скоро заплутал, и спустя два дня подобрали его, голодного и уже полубезумного от страха, Лесные Братья. Янас сказался сиротой и остался у Братьев. В лесу Янас жил полгода, а то и того больше. А когда облетели деревья и на голые, промерзшие до стеклянной чистоты веточки лег снег, снова вышел он, одетый в куртку из волчьей шкуры, на Верпенскую Императорскую дорогу. Янас шел в Верпен. Братьям сказал, что идет повидать маменьку, но, возможно, и какие-то другие дела задумывал он. За спиной у Янаса покачивался длинный лук и кожаный колчан с полусотней стрел, а на поясе у бедра висел маленький бронзовый топорик, который мальчик приноровился метать с удивительной меткостью. Янас вошел в Верпен в полдень следующего дня – и не узнал города. Широкие улицы были пусты. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|