Дорога Патриарха   ::   Сальваторе Роберт А.

Иногда я спрашиваю себя, пусть мне и больно думать об этом, - так ли уж он отличается от Закнафейна? Хотя подобным сравнением я, быть может, оскорбляю память моего дорогого отца. И Энтрери, и Закнафейн пускали в дело меч без малейшего сожаления и угрызений совести, считая, что мир, окружающий их, не стоит ни капли милосердия. Единственное, что отличает их в моих глазах, - ненависть Закнафейна была вполне оправданна, тогда как Энтрери не видит, что его мир достоин сочувствия, а не жестокого суда острых клинков.

Но Энтрери не способен видеть эту разницу. Он испытывает к своему миру то же отвращение, то же ощущение безнадежности, с какими Закнафейн относился к Мензоберранзану, а потому он и не чувствует уколов совести, беспощадно казня его.

Я знаю, что он заблуждается, но прекрасно понимаю, в чем причина его безжалостности. Ведь я был знаком с человеком, похожим в этом на нею, и его я готов превозносить, потому что обязан ему самою жизнью.

Всеми нами руководят какие-то стремления, пусть это лишь желание уйти от ответственности. Даже стремление не иметь стремлений есть стремление в своей основе, а значит, жизнь разумного существа от них неотделима.

Все устремления Артемиса Энтрери, как и Закнафейна, замкнулись на нем самом. Его единственная цель - самосовершенствование. Он мастер боевых искусств, его тело - механизм без изъяна, но все это делается не во имя какой-то более великой цели, а лишь для того, чтобы жить. Чтобы пройти по грязи и не запачкаться.

Стремления же Джарлакса, как и мои, - совершенно иные, хотя, надеюсь, цели у нас различные. Его задача - держать под контролем не себя, а все, что его окружает. Энтрери может потратить много часов, отрабатывая какое-нибудь движение до степени автоматизма, а Джарлакс тратит время на то, чтобы обработать окружающих и создать себе такие условия, какие ему нужны. Его потребности мне, само собой, непонятны, думаю, что общественное благо волнует его в последнюю очередь. Исходя из моего недолгого общения с этим непостижимым дроу, могу предположить, что он сталкивает людей между собой и сеет подозрения исключительно ради развлечения. Все эти махинации, безусловно, приносят ему выгоду: полагаю, устроив поединок между мной и Энтрери в башне Креншинибона, он хотел покрепче прибрать к рукам наемника. Но я подозреваю, что Джарлакс будет сеять раздор, даже не преследуя цели лично обогатиться или вообще получить какую-либо выгоду.

Наверное, за столько столетий ему наскучило жить и обыденность для него все равно что смерть. Он развлекается ради самих развлечений. При этом ему дела нет до тех, кто становится ничего не подозревающим участником его забав, зачастую фатальных, и это лишь доказывает, что Джарлакса так же не волнуют проблемы окружающего мира, как Артемиса Энтрери и когда-то Закнафейна. Когда я представляю себе Джарлакса и Закнафейна в Мензоберранзане, мне на ум приходит сравнение с ураганом, пронесшимся по улицам; вдали затихает уже хохот этой парочки, а никто ничего не успел понять.

Наверное, теперь Энтрери стал для Джарлакса достойным компаньоном.

Но все же, несмотря на сходство, Закнафейн и Энтрери - не одно и то же.

Подозреваю, что между Джарлаксом и наемным убийцей всегда сохранится напряжение из-за расхождения в целях и средствах - если только до сих пор они не повздорили всерьез и уже не лежат где-нибудь в придорожной канаве, оба пронзенные насквозь.

Пусть Закнафейна, как и Энтрери, одолевало отчаяние, но душу свою он не продал. Он так и не сдался.

А Энтрери давно поднял белый флаг и вряд ли когда опустит.

Дзирт До'Урден



Глава 1

ЖИЗНЬ ИДЕТ СВОИМ ЧЕРЕДОМ

Это и дверью-то сложно было назвать, просто несколько досок, связанных между собой веревкой, тряпками и лозой.