Дождя сегодня не будет   ::   Лавров Егор

---------------------------------------------

Егор Лавров

ДОЖДЯ СЕГОДНЯ НЕ БУДЕТ

1

Я шел за гробом Орса и плакал. На то было много причин. Во-первых, опять лил дождь, а я, обманутый ясным утром, не взял плаща. Во-вторых, окружающая процессия усердно пользовалась носовыми платками, и чувство приличия не позволяло вносить диссонанс в заданную атмосферу. В-третьих, сердцу моему слышалось жалобное мяуканье Дармоеда, одиноко запертого в машине… Да и вообще, что может быть гнуснее похорон по страховке! Впрочем, других теперь почти не бывает.

Оркестр впереди скулил и побулькивал водой, налившейся в трубы. По сторонам уныло теснились кресты и обелиски с эмблемой УПИ на верхушке. Вдоль боковых дорожек они становились всё ниже, и стандартная эмблема, не считавшаяся с пропорциями, кощунственно лезла в глаза. Пухлая благостная ладонь, распростертая в охранительном жесте над человеческой фигуркой. Уж здесь-то кого и от чего она могла оградить?

Мои туфли – суперпластик, верх элегантности – пропускали воду, как решето. Я знал за ними эту подлость, но пришлось их надеть – единственная черная пара в моем гардеробе.

Еще поворот. Окраина кладбища, почти захолустье. Между надгробиями вместо полосок чистого дерна – раскисшая рыжая глина с порослью сорняков. Теперь мы двигались гуськом и поневоле медленно. Мокрые ноги мерзли.

Ну, наконец-то! Последние шаги, и все скучились возле безобразного окопа, до половины налитого жидкой глиной. Гроб поставили на землю, не открывая: Орса сильно измордовало. Но умер он мгновенно. Неплохо при современном развитии страховки и медицины, когда искусственные органы могут тащить тебя сквозь годы мучений, пока не иссякнет счет в банке…

Прощальное слово потянуло монет этак на пять – под напором дождя оратор избрал наикратчайший из утвержденных текстов. Затем гроб опустили в яму. По-моему, он держался на плаву.

Я внес свою лепту в поливание крышки гроба грязью. Стоявшие рядом выразили мне соболезнование. По-видимому, я должен был ответить тем же кому-нибудь из близких Орса. Выбрав женщину с самым безутешным лицом, я произнес какую-то стандартную фразу. Скорбная маска не дрогнула, но глаза раскрылись в изумлении. Дурень я – ну конечно же, профессионалка от УПИ! И все другие тоже. Похороны по пятому разряду: двенадцать провожающих, четыре оркестранта и «мраморная» плита сроком на три года.

Рабочие орудовали лопатами, земля с отвратительным звуком плюхалась вниз. С меня было довольно. Оттирая выпачканные пальцы, я зашагал прочь. Два воспоминания останутся у меня о брате. То, как лет двадцать пять назад он навсегда уходил из дома, а мама держала меня на руках, глядя вслед. И то, как гроб его сегодня забрасывали грязью.

На центральной аллее меня нагнал коренастый субъект в яркой непромокаемой кепке. У могилы он стоял с непокрытой головой и выглядел более пристойно.

– Господин Оргель! – сказал он неожиданно низким благородным голосом.

– Да? – отозвался я.

– Я был другом вашего брата, господин Оргель. Киприан Чет, – представился он на ходу, потому что скорости я не сбавлял: ни секунды лишней не намерен я был мокнуть из-за этого Киприана.

– Рад слышать, что среди наемников оказался хоть один друг Орса.

– О, разумеется! – невпопад воскликнул он, воровато оглянулся и, взяв меня за локоть, потянул вправо.

– Прошу сюда. Мы срежем угол и попадем прямиком к стоянке.

И действительно, дорожка вывела нас к неприметной калитке в ограде, и совсем рядом я увидел свой добрый старый «спидди».

Пока я доставал из багажника тряпку, друг Орса наклонился к ветровому стеклу и с любопытством обозрел Дармоеда, лежавшего врастяжку на переднем сиденье.