Дракон не спит никогда   ::   Кук Глен

Ему и было семнадцать, а она была много старше и куда свирепее. В бледно-голубых глазах ее застыла скорбь палача.

– Когда мы его убьем?

Темные глаза мальчика не были глазами подростка. Во всем остальном он выглядел наивным, юным и невинным, но глаза его были глазами хищника.

Пощечина!

– Не говори таких слов! Даже не думай их так близко от него! – Она вдруг рассмеялась. – Не скоро. Когда он достигнет успеха. Если достигнет. – Смех ее был злобен, как раскаты хохота в камере, хотя и далеко не так громок. – Кому нужен провал в наследство?

Мальчик поежился. Здесь было холодно и мрачно, а воздух – воздух чем-то напоминал кладбище перед рассветом.

– Зачем он нас позвал?

– Может быть, хочет возвестить о своем гении, а Лупо Провика недостаточно для его самолюбия, поскольку Провик отказывается поражаться. – Она положила ладонь на пластину в стене коридора.

– Отец! Мы здесь.

Спектакль вспыхнул с удвоенной силой. Стрелы молний грохнули в стены камеры у выхода коридора. Взмыли в воздух голографические чудища, клацая клыками и когтями, плюясь огнем и ядом. Невредимой сквозь ярость и огонь поплыла гондола, ведомая гондольером-скелетом. Отсветы выдавали ее голографическую природу. На самом деле это были гравитационная капсула и робот-гуманоид, разукрашенные воображением Симона Трегессера.

Капсула коснулась стены. Женщина взошла на борт. Юноша помедлил, но ступил вслед за ней. Его лицо на мгновение осенило крыло страха.

И тут же черты его приняли обычное выражение наивной непроницаемости. Он быстро обучался.

Кто хочет выжить в окружении правящей семьи Трегессеров – должен учиться.

* * *



Капсула скользнула к центру полости. Там, среди нагромождения механизмов, висел замкнутый прозрачный колокол, наполненный темным дымом, а механизмы поддерживали его в середине и претворяли в жизнь его волю. Не доходя десяти метров, капсула остановилась. Пассажиры ощутили щекотку ощупывающих зондов.

К внутренней поверхности колокола прижалось уродливое лицо. Дым рассеялся, открывая остатки тела – одна рука высохла, все остальное обглодал огонь – и слепые глаза. Хорошо поработал наемный убийца, у которого чуть-чуть не вышло.

– А, мое любящее дитя Валерена! И ее игрушка.

– И мой сын, отец.

Воздух наполнился ехидным смешком.

– У меня есть глаза, которые видят дальше и глубже этих слепых шрамов. Но с кем или с чем ты спишь – это твое дело.

Пауза. И голос:

– А ты и в самом деле Валерена? Или ее дубль?

– Я – Валерена-главная.

– Приятно слышать. Иногда я думаю, что ты посылаешь дубли, когда тебя мучит совесть.

– Зачем ты позвал нас?

Ощущая свою вину, Валерена хотела сменить тему.

– Самые пессимистические догадки предполагают, что эта тварь оказалась на П. Джексонике-3 и была опознана. По всему Президентству расползутся тревеллеры, разнося тревогу. Мы считаем, что игра началась. И скоро они придут, вынюхивая след. Тогда мы захватим Страж для Дома Трегессер.

– Ты их недооцениваешь. – Голос Валерены звучал устало. Она уже не раз вела этот спор. – Ты ставишь существование Дома Трегессер против ставки, известной тебе лишь фрагментарно – по сообщениям тех, кто пережил Энхерренраат.

– Экраны у меня не хуже, чем у них. И у меня есть Лупо. Все остальное решает огневая мощь. Когда появится Страж, он будет отсечен от Паутины и попадет под такой огонь, что перегрузятся его экраны. Ему останется сдаться или погибнуть. Тот единственный выбор, который они дают остальной вселенной. Дом Трегессер получит корабль-Страж, хеллспиннеры и тайну подъема таких больших масс на Паутину.

– Та самая стратегия, на которую рассчитывали участники Энхерренраата. Они тоже хотели победить огневой мощью. Их истребили. Стражи остались. И теперь они на пять веков умнее.