Избавление   ::   Дики Джеймс

Куда ни посмотришь – кругом в воздухе болтаются эти личинки на концах своих нитей, извиваются и корчатся – как повешенные, которые никак не хотят умирать. Некоторые из личинок почти черного цвета, некоторые – коричневые. Идешь по лесу – тишина и спокойствие. Такая тишина! Только эти личики извиваются в воздухе... Но они далеко не безобидны – жрут листья. Правительство пытается придумать какой-нибудь способ, чтобы от них избавиться.

День выдался теплый. Все вокруг еще было зелено, но сквозь эту зелень уже пробивались золотисто-желтые и красные цвета, отчего зелень казалась еще ярче, так что глазам было больно. Мы поехали через городки Уайтпэс и Пелэм, совсем крошечные. Потом петляющая по склонам дорога пошла вверх. Густые леса плотно подступали к городкам, заполняли все пространство вокруг них и между ними.

– Высматривай оленей, – сказал Льюис. – Когда им не хватает корма в лесу, они выходят к кукурузным посевам и идут вдоль дорог.

Я стал озираться по сторонам, но ничего особенного не увидел. На одном из поворотов дороги мне показалось, что при нашем приближении какое-то животное бросилось назад в лес. Но когда мы проезжали это место, листья на кустах, там, куда оно вроде бы нырнуло, были неподвижны, так что, скорее всего, мне просто показалось.

Наконец мы приехали в Оури. По всей видимости, это был окружной центр. В нем имелся побеленный известкой дом, который назывался «городским советом»; в этом же доме располагалось помещение «тюрьмы», а возле него стояла старенькая пожарная машина. Мы подъехали к заправке «Тексако» и спросили, нет ли кого-нибудь, кто хотел бы заработать немного денег. Когда Льюис выключил мотор, стало слышно гудение насекомых, наполнявшее даже центр городка. И от этого тишина казалась еще более глубокой. К машине со стороны Льюиса подошел старик в соломенной шляпе и рабочей рубашке, наклонился и стал беседовать с Льюисом сквозь открытое окно. Он выглядел как хиллбилли [5] из плохого кинофильма – актер, играющий характерную роль и выряженный слишком достоверно, чтобы в эту достоверность можно было поверить. Неужели это и есть тот местный колорит, который так нравился Льюису? Городок казался сонным, затхлым и уродливым и, что самое главное, совершенно ничтожным. В таком месте невозможно было встретить какую-нибудь интересную, достойную личность, которая хоть чего-нибудь бы стоила. Городок был поистине ничтожен, как ничтожны большинство таких городов и большинство живущих в них людей. Льюис спросил старика, согласился бы он и кто-нибудь еще за двадцать долларов перегнать две машины в Эйнтри.

– Что, для того, чтобы управиться с этой колымагой, нужны двое? – спросил старик.

– Если бы это было так, то нам понадобилось бы тогда просить четверых, – сказал Льюис, не объясняя еще раз, что нужны водители для двух машин. Он сидел и ждал. Я взглянул на нос байдарки, торчащий над ветровым стеклом; с него свешивался крюк.

Через пару минут, показавшихся очень долгими, подъехали Дрю и Бобби на своей машине.

– Теперь понятно, что я имею в виду? – сказал Льюис.

Дрю и Бобби выбрались из машины и подошли к нам. Старик повернулся, будто почувствовал угрозу – окружают! Его движения были невероятно медленными. Так двигается человек, лишенный – но вовсе не старостью – всей жизненной энергии. Находиться рядом с ним было как-то унизительно, особенно когда миру явлен огромный, накачанный, с выступающими венами бицепс на руке Льюиса, небрежно торчащей из окна и освещенный солнцем. Краем глаза я видел, как трясутся руки старика, усыпанные старческими пятнами; казалось, он трясет ими нарочно. У сельских жителей всегда что-нибудь не так, подумал я. Хотя я редко бывал в глухих сельских районах Юга, но меня всегда поражало, что у многих людей на руках не хватает пальцев.