Альпийские каникулы   ::   Серова Марина

Рядом с одной стояла озадаченная девушка в розовом спортивном костюме и, постукивая в дверь ключом, о чем-то громко спрашивала. Из кабины слышался мужской стон. Казалось, мужчина хотел закричать, но что-то ему мешало. Сверху из кабины валил густой пар. Девушка увидела, что вошел еще кто-то, и теперь уже начала спрашивать у меня какие-то глупости. Я даже и не вслушалась. Повернувшись, рысью вернулась в турнхалле, схватила блин с ближайшего ко мне тренажера – приятный такой блинчик, прямоугольный, килограмма на два – и вернулась в душевую.

Эта дуреха продолжала выстукивать свою никчемную морзянку. Отодвинув ее ладонью и повесив ей на плечо свою сумочку, я два раза ударила ребром блина по краю двери, где был замок. И полутора раз было бы достаточно. Дверь открывалась наружу, я ее и дернула.

Почти рядом с нею на полу лежал мужчина с окровавленной головой, голый и красный от кипятка, мощным дождем льющегося сверху. Отшвырнув блин в сторону, я подхватила раненого за плечи и выволокла из кабины. Оглянувшись, увидела, что девушка исчезла вместе с моей сумочкой. Я не успела еще ничего произнести, как она уже показалась в дверях с тем лысым дядькой, выдающим абонементы.

Обалденно проговорив:

– О, майн Готт! – дядька убежал.

Девушка, присев на корточки, начала причитать:

– Георг! Георг!

Моя сумочка, болтавшаяся у нее на плече, терлась по полу.

Я взяла ее. Девушка подняла на меня глаза и со слезами что-то сказала. Я пожала плечами, ответила по-английски:

– Мей би, – и пошла отсюда обратно к себе в номер. По дороге подобрала блин – когда я его кидала, то на полу разбила несколько плиток. Блин я положила на место. На выходе мимо меня пронеслась целая толпа во главе с лысым: двое в белых халатах, двое в униформе и еще двое – видом обыкновенные туристы – торопились на дармовое зрелище, наверное.

Я остановилась перед зеркалом. М-да! Юбка спереди помята, с двумя пятнами крови. На пиджаке справа тоже грязь какая-то. Короче: выход в свет не то чтоб не состоялся, а провалился к чертям собачьим. Лучше бы я в Ляповку поехала.

Гордо задрав нос, я твердым шагом промаршировала мимо портье по лестнице. Народ откуда-то высыпал, все смотрели на меня, мягко говоря, с очень большим удивлением. Когда я подошла к двери своего номера, сзади послышался топот и негромкий голос:

– Фройляйн! Фройляйн! – и дальше что-то непонятное. Я оглянулась.

Парень-носильщик несся ко мне с ключом. Ну что ж, и на том спасибо – не нужно возвращаться. Поблагодарив его кивком – потом дам денежку, сейчас не до этого, – я вошла и захлопнула дверь.

Туфли я швырнула вправо, сумку влево. Пиджак прямо.

Потом громко объяснила себе, что я думаю обо всем этом.

Походила по комнате, немного успокоилась и стала переодеваться. Стиль – спортивный, движения – резкие. Сегодня же перееду из этого Гармиша на озера. Здесь отдохнуть уже не получится.

Через полчасика, обретя уверенность и порывистость, я подумала, что было бы неплохо пообедать и чуть-чуть выпить. Заказала обед в номер.

Девушка-официант привезла целых две тележки всяких разностей, а когда я выбрала, начала мне что-то объяснять. Услышав в ее фразах слово «полицай», я злобно продекларировала:

– Ихь ферштее нихьт!

Пусть ищут переводчика. Если же у них такая же бодяга, как у нас, – кранты моим каникулам. И чего мне дома не сиделось?

Отобедав в угрюмом одиночестве, я подумала еще раз и, расставив по комнатам все, что могло пригодиться, отправилась гулять. Но все это было не то.

Ну посмотрела я на кирху в стиле барокко, ну съездила на автобусе к Цвитшпитце – не было уже праздничного настроения. В местной забегаловке попробовала апфельвайн – яблочное вино – местную достопримечательность. Без восторга, честно говоря.