Еретик   ::   Крупеникова И

И не беспокоиться тут обо всяких упырях-недомерках.

Тонкие длинные пальцы заканчивались крепкими узкими ногтями. Когти - не когти, но воин тщательно проверил веревку на запястьях пленника.

- Сиди тут, - он поднялся над еретиком во все рост. - Можешь даже повыть на луну. Небось, вспоминаешь своих? А? И сестренок, и братишек?

Эта тема, впрочем, была изрядно обсосана в первый день после славной победы. Воин махнул рукой. Ни слова от еретика он не добился тогда, не добьется и сейчас.

Ему снились тихие голоса и кровожадное урчание клинка, впивавшегося в дьявольскую плоть. Временами приоткрывалась явь, и он сквозь ресницы видел неподвижный силуэт еретика и черные тени за его спиной. Душную дрему раскачивали ночные звуки. То конь принимался жевать влажную траву, то одинокая птица била крыльями застывший воздух, то тоскливо подвывал оставленный на страже старый пес.

- Заткнись, - процедил воин и пнул ногой собаку.

Пес виновато отполз в сторонку.

Воин опустил голову на дорожную сумку и закрыл глаза. Сон струился вокруг сладким туманом, но шуршание, треск и движение не прекращались. Тоскливое "ауву-у-у-у" встряхнуло жаждущее покоя тело.

- Да замолчишь ты или нет? Пошел вон!

Пес лизнул руку, только что взгревшую холку оплеухой. Однако настроение хозяина не изменилось. И четвероногий старик безропотно удалился из-под каменного навеса, где устроился на ночлег его воин.

"Какого дьявола?!"

Воин вскочил. Сцена, секунду назад представлявшаяся продолжением сна, явилась действительностью. Еретик сидел на прежнем месте возле разбитого грозой дерева, а на его покрытых ссадинами коленях примостил лохматую морду дремавший пес. Свободная от пут рука с угрожающе узкими ногтями ласково гладила взъерошенную грязную шерсть.

- Ко мне! - не помня себя, гаркнул воин.

Пес вскочил. В круглых карих глазах заметался собачий испуг.

- Ко мне!!

Собака кинулась к хозяину, отчаянно виляя хвостом. Воин рухнул на колени и схватил пса в охапку.

- Что он с тобой сделал? - ладони судорожно тискали массивную шею, недоуменную морду и прижатые уши напуганного непониманием животного. - Что ты с ним сотворил?!

Он осекся. На белом - что череп - обтянутом иссушенной кожей лице мелькнул призрак улыбки.

- Ничего. Он отдыхал.

Голос прозвучал тихо, будто ветер шелестел в ивовых ветвях.

- Где ты был?!

Ошпаренный взгляд замер на обрывках веревки.

- Здесь.

- Охраняй!

Пес устремил на еретика страдальческий взор, а воин кинулся к коню. Осматривая лошадь, он чувствовал за спиной беззлобную насмешку. Паника медленно сошла на нет, но остался тяжелый свербящий осадок - растерянность.

- Вставай! - воин навис над пленником. - Что ты делал ночью?

Юноша тяжело поднялся на ноги, выпрямился и ответил:

- Мы разговаривали.

- "Мы"?

- Пес и я. Он рассказал мне о тебе.

Мышцы плеча напряглись, сам собой сжался кулак. Воин, скрипнув зубами, остановил неподнятую руку.

- Ты ведь мог сожрать эту старую груду костей! Что, по вкусу не пришелся?

- Напрасно ты обижаешь пса. Он беззаветно любит тебя. Ты полагаешь, он не помнит, как ты бросился в стремнину и вытащил мешок, в котором топили щенков? Как ты согревал его тельце на своей груди и воровал для него молоко в деревне? И как ты был рад, когда он одержал свою первую победу, а лесной отшельник дал ему грозное имя - Лембой*.

- Бес окаянный...

- Пес ценит жизнь, - продолжал еретик, - потому что он предан тебе. Он отдаст свою жизнь только за твою.

Воину потребовались минуты, чтобы потушить пожар, разгулявшийся в душе. Он отвернулся и долго боролся с предательским дыханием.

- Ладно. Будем считать, ты не врешь, - он говорил глухо, полагая, что истинные чувства надежно спрятаны под жестким тоном и брошенными словами.