Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки   ::   Тюрин Александр

(Уже тогда было замечено, что в тамошних краях стволы, даже самые крупнокалиберные, не столь действенны, как к тому привыкла морская пехота. Чтобы пули никуда не свернули, надо по-настоящему не любить врага. Не работал здесь в прежнюю силу и глазомер, расстояния казались короче, чем были на самом деле, словно другим стал изгиб земной поверхности.)

Еще немного и завязался бы ближний бой, в котором разведчики вряд ли бы уцелели. Однако были с толком употреблены ослепляющие гранаты, дымовые шашки и огнеметы. Ущелье затянулось гарью и смрадом, в получившейся смутной атмосфере удалось пробиться из окружения. Правда, в списке живущих осталось из семи разведчиков только трое: капитан Калиновский, сержант из его роты и проводник.

Им пришлось еще целый день искать основную часть десантного отряда — рацию во время боя они потеряли. И, естественно, морские пехотинцы долбили следопыта вопросами — что это за чудной враг и какова, собственно, цель.

Проводник юлил и увиливал, но когда к его голове был приставлен «Макаров», все же раскололся.

Оказалось, что года за три до этого следопыт побывал в Перу в составе советской геологоразведочной экспедиции, которая суетилась насчет цветных металлов в Сьерре — так кличется здешняя гористая местность. И вот в перуанской глухомани кандидат геологических наук скребся по кустам, да вдруг забрел в ущелье, на скалах которого заметил древний барельеф. Почистив его, геолог узрел… изображение танкового сражения. Он, конечно, не стал обольщаться. Фон Деникен тоже углядел в одном ацтекском барельефе космонавта, летящего в ракете. Ну, а оппоненты ему возражали, что это скорее изображение мужика, сидящего в отхожем месте.

Геолог еще прогулялся по ущелью, определяя из каких пород сложены скалы, да вдруг набрел на щель между двух каменных глыб. Бывают минуты, когда любой научный сотрудник становится отважным как фокстерьер. Геолог оставил снаружи в виде опознавательного знака свою куртку и кепку и полез внутрь, благо что имелся фонарик.

Это была уака. Таким словом инки и прочие древние перуанцы прозывали любое священное место, где таились сверхъестественные силы — начиная с камней и кончая деревьями. Испанцы же под этим словом подразумевали те места, где могло обнаружиться золотишко, то есть, в первую очередь, гробницы. Естественно, что геолог насчет этого самого металла и подумал в первую очередь, поэтому храбро внедрился в щель.

Там нашлась мумия важного гражданина с множеством предметов, полезных на том свете — но одна керамика и ткани. На мертвеце была тиара с двумя змеиными головами и медная маска. Когда любопытный геолог приподнял маску, то под ней вместо высохшей головы нашлась одна лишь тыква. Пытливый исследователь оторвал один из полуистлевших кусков ткани и на сморщенной почерневшей грудной клетке древнеперуанца нашел серию дырок, похожую на след от автоматной или пулеметной очереди. Рядом с мумией, помимо жезла с навершием в виде старичка с ягуарьими клыками, лежало то, что напоминало изъеденный коррозией ствол от огнестрельного оружия. В пещере было полно еще мумифицированных трупаков, видимо жен и подчиненных знатного покойника, но золотые изделия так и не нашлись. Тогда геолог из принципа «с паршивой овцы хоть шерсти клок» прихватил с собой странную стволоподобную вещь.

Меж тем, пытливый исследователь действовал отдельно от всей своей советской команды так долго, что привлек внимание стукача и был взят на заметку. Этим, наверное, и объясняются крутые перемены в жизни геолога. Уже в родной стране он проболтался на какой-то вечеринке про уаку и показал друзьям находку, а на следующий день в институтской столовой с ним познакомился офицер КГБ.

Вначале пытливого исследователя гебешники трясли насчет древнего золота; не забыли, конечно, изъять и ржавый ствол.