Флаг вам в руки!   ::   Панарин Сергей

— Не любишь его? — подзадорил Палваныч.

— А за что любить, друг Пауль? Он же, во-первых, не девка, чтобы его любить, а во-вторых, не рассчитал толком меня со службы. И если бы только меня! Этот жмот, да продлит небо его года, облапошил всю армию!

— Знакомая песня. Нас тоже постоянно кидают… — закивал прапорщик. — А что же вы его не тряхнули как следует?

— Эх… Все не так просто, — Генрих угрюмо уставился в кружку. — У него есть армия в армии. Называется «особый королевский полк». Сытые, обласканные, здоровенные битюги. А уж на мечах дерутся — снимаю шляпу. Хватают по клинку в каждую руку и давай юлой ходить, крошить все в сплошной салат… Мы-то кто? Крестьяне да люди ремесленные, волчком вертеться не обученные. Вот и проглотили обиду, по домам двинули.

— Беспредел, — посочувствовал Палваныч.

— Это еще что, друг Пауль! — продолжил жалобы на монарха трактирщик. — После смерти жены он совсем спятил! Решил жениться на собственной падчерице, представляешь? Девочка неплохая, люди сказывают, Златовлаской величают… А недавно сбежала она от папаши. Конечно, объявили, мол, похитили… Но ежу ясно, сама сбежала. Говорят, оделась в шкуру, сшитую из лоскутов, взятых у разных зверей, намазалась сажей и в лес подалась. Прихватила всего ничего — три вещички золотые… Поварята столичные дворцовые видали, как она в лес бежала… Пестрой Шкуркой ласково ее назвали, ага. Дай Бог ей, бедняжке, в лесу не погибнуть.

Прапорщик вылупил на Генриха глаза, вспомнив давешнюю встречу со страшной зверушкой. В голове гремел неестественно громкий рекламный возглас: «Е-мое, что ж я сделал-то?!»

— Ты чего? — спросил трактирщик.

— Да так, — замялся Палваныч. — Страшно представить…

«Страшно представить, что я ее грохнул… — думал он. — Нет, удар был несильный, скользящий удар. Надо же, принцесса, мать ее королева…»

— Конечно-конечно, друг Пауль. Одна… В лесу… Как только таких извращенцев земля носит? — воскликнул хозяин, имея в виду короля, но прапорщик принял его слова и на свой счет.

Оставалось надеяться, что падчерица монарха оказалась живучей.

Проболтав полночи, новые друзья легли спать.

На следующий день прапорщик Дубовых прогулялся по городку, собирая сведения о самовольщике. Парня в одежде, похожей на форму Палваныча, никто не видел.

Все наперебой говорили о другом.

В озеро, у которого стоял городок, вливалась река. Два дня назад она принесла утопленника-великана. Его огромное тело застряло у истока из озера, не давая воде выходу. Рыбаки весь вчерашний день пытались пропихнуть его вниз по течению.

— А то ведь и воду потравит, и потоп устроит, — объясняли Палванычу наперебой полупьяные мужики, хотя он не просил у них никаких объяснений.

Что поделать — гордость от трудового подвига…

— Товарищи! А река, по которой приплыл великан… Она откуда течет? — продолжил сбор сведений прапорщик.

— Из соседнего королевства, мил человек! Огибает Зачарованный лес и — к нам в озеро…

«Значит, самовольщика в данном населенном пункте гражданское население не зафиксировало, — подвел итог своим поискам Дубовых. — Дальнейшие действия?.. Хм… Выдвинуться по периметру озера с тем, чтобы, достигнув реки, пойти вдоль русла, производя в населенных пунктах опрос местного контингента с целью выявления наличия сигналов о дезертире».

Как ни странно, в казенных терминах думалось быстрее и складнее, чем в человеческих.

Палваныч зашел в трактир попрощаться с другом Генрихом. Тот горячо пожал ему руку, сердечно пожелал удачи в поисках беглеца и собрал в дорогу немного простой еды, тайно нахваливая себя за то, что оказал Паулю, сыну Йохана, услуг на сумму вдвое меньшую, чем стоит топор.