Фрося   ::   Яцутко Денис

Остававшийся поначалу безучастным четвёртый достал из-за пазухи какой-то свёрток и протянул его женщине (бабище, самке). Та надорвала его край, и Никольский поёжился, увидев десятка три отточенных стальных спиц. Третий вдруг бросился к Никольскому и мощными лапищами обхватил его ноги, и только тут тот начал запоздало орать и рыпаться, поняв, наконец, что сейчас с ним будут делать. И Никольский не ошибся в предположениях: четвёртый достал из пакета одну спицу и стал медленно вводить её в бицепс Никольского вдоль кости, тот орал от боли и ужаса так, как никогда в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь орал. Вторая спица проткнула кисть левой руки, третья медленно входила между рёбрами... Никольский вопил, лицо его скривилось гримасой невыносимого физического страдания. "Ну неужели, думал он, - патрульная служба только и может, что подбирать пьяных, и никто из этих бравых козлов с дубинками не прибежит на крик?! неужели никто из добропорядочных обывателей, которые так часто возмущаются разгулом преступности, не додумается сейчас, слыша всё это, не только закрыть дверь на дополнительную щеколду, но и набрать "02"?!" Боль и страх всё дальше уносили перекошенный рассудок Никольского, способность ясно мыслить исчезала, рот разрывался в крике, перед глазами заплясали круглые жёлтые пятна, а из подъезда появилась... она. Боже правых! Та же тёмнорусая девчушка, хрупкая и прекрасная... Счастьем было увидеть её даже в таком положении, даже и в последний миг перед смертью...

Она властно подняла ладошку и тихо скомандовала: "Брысь!" Настал черёд ужасу исказить морды уродов-истязателей. Немедленно отпустив Никольского, они, как мороки, растворились в сумраке подворотни. Никольский упал на колени. Способность что-либо понимать надолго покинула его. Он выдернул спицу из своей груди и лёг в лужу своей крови. Девушка улыбалась. Никольский неотвратимо терял сознание. Упал занавес.

3. Старая женщина. Золотые мальчики.

"... выставка действительно разностильна, но ведь общеизвестно, что Санкт-Петербург - абсолютно не снобский город..." - вещало областное радио "Гардарика". - Боже, какой снобский бред! - с этими словами на устах Никольский проснулся, но не спешил шевелиться, стараясь запечатлеть в памяти все подробности сновидения этой ночи. Виделось что-то красивое и ужасное, но вспоминались только бессвязные фрагменты, обрывки. С сожалением крякнув, он откинул с себя пуховое одеяло, резко встал и, схватив левую ногу за пятку рукой, поскакал на одной ноге в ванную комнату. Надо было скорее отойти ото сна: на week-end запланирована масса дел. Зубная щётка выбеливала улыбку и массировала дёсны. Он обожал свои ровные белые зубы. Он один знал, что шестого зуба слева внизу не хватает. Больше этого никто не замечал: зуб удалили в шесть лет, когда он едва вырос, а соседние потом сблизились настолько, что совершенно скрыли сей досадный недостаток. Полоская щётку, Никольский с удовольствием клацнул пару раз своими режуще-перемалывающими поверхностями и, показав язык своему отражению, выскочил на кухню. "Сегодня понедельник, - бубнил дежурный астролог радио "Гардарика", - и поэтому звёзды не советуют..." "Как это понедельник?" Никольский выключил радио и, подойдя к будильнику, переключил его в режим календаря... - Пэ-нэ-дэ, - вслух прочитал Никольский и сел. Week-end... Куски сновидения, подобно стекляшкам калейдоскопа, пошуршали и сложились в абсурдную яркую картинку. Никольский поёжился: сон был страшный, но... но ведь лишь сон? А куда подевались двое суток? Понедельник... От травы таких глюков не бывает... Но - всё равно -, придя в контору, надо первым делом спустить траву в унитаз... Контора! Никольский вскочил и подбежал к телефону: - Макс, ты? Никольский. Прикрой от шефа... Не спрашивал ещё?..