Герои умирают   ::   Стовер Мэтью Вудринг

Хэри оценил холодную иронию происходящего: условия Студии, согласно которым актеры не имели права выдать себя, работали против них. Актеры попадались именно на этом.

Лежа на больничной койке, Хэри с тихим торжеством услышал, что временный председатель объявил о прекращении работы в Анхане до тех пор, пока не будет найдено решение.

Артуро Коллберга выставили из Студии. По официальной версии, причиной послужили его махинации. Он был понижен до рабочего и переселен в трущобу недалеко от того места, где вырос Хэри.

Майклсон победил. Кейн победил.

Они убили его, но он все равно победил их.

В один прекрасный день снова пришла Шенна.

— Мои поздравления, администратор Майклсон, — первым делом сказала она. — Я слышала, вас повысили. Хэри пожал плечами.

— Да, Студия до меня добралась и получила почти все, что хотела.

— Студия? — озадаченно переспросила она. — А зачем ей твое повышение?

— Чтобы предложить мне место Коллберга. Шенна побледнела.

— Не верю.

— Я тоже. Но, если подумать, смысл в этом есть. Сейчас я самый известный человек на Земле. Несмотря даже на то что я — профессионал… то есть был профессионалом… я мог причинить Студии кучу неприятностей. Я неприкосновенен и мог многое порассказать о них. Я знаю об их делишках на пару с Коллбергом. Поэтому меня хотят оставить в системе.

— Они действительно думают, что ты можешь навредить им?

Хэри развел руками.

— Если помнишь, в этом месяце я уже сверг одно правительство.

— Но ты ведь не можешь на самом деле…

— Может, и нет. Но в любом случае меня лучше не дразнить.

Ее лицо посвежело, темные мешки под глазами исчезли. Внезапно она почувствовала себя неуютно и попыталась уйти.

— В чем дело? — спросил он.

— Хэри, я… я не знаю. Это все здорово — я имею в виду тебя и твое повышение, но я… Может, лучше мне этого не говорить…

— Чего?

— Я не хочу, чтоб ты решил, будто это связано с твоим повышением…

Его сердце забилось где-то в горле, в ушах зашумело.

— Что связано? Ну, говори, не мучь меня! Она отбросила с глаз волосы и посмотрела в затянутое туманом окно. Потом, превозмогая себя, заговорила:

— Там я в самом конце стала богиней. — Она вздохнула.

— Я помню, — мягко сказал Хэри.

— Знаешь, это была не совсем я, нет, то есть я была собой, но одновременно была и Шамбарайей. Я была малой частью бога и одновременно им самим, и я знала, что это не важно… Нет, словами этого не передать. Это надо чувствовать.

— Тебе не хватает этого ощущения, да? — спросил Хэри. Правда была слишком очевидна, и это его ошеломило. «Она снова покидает меня, — решил он. — Покидает ради любви к реке».

— Да, конечно. Но сейчас я здесь, и это мое место. Я должна оставаться здесь и делать то, что должно. Понимаешь?

— Не совсем…

— Ты видел мою Силу, — стала объяснять она. — Но Сила — ничто по сравнению с божественной сущностью. Боги смотрят на жизнь по-другому. Чтобы соединиться с Шамбарайей, мне нужно было просто посмотреть на мир его глазами. А когда мир кажется иным, ты сам меняешься — ты уже не тот, что был прежде.

Шенна вытянула руки и покачала головой, неуверенно усмехнувшись.

— Я не могу объяснить лучше.

Она встала и зашагала по комнате. Хэри беспомощно следил за ней.

— Знаешь, боги тоже не понимают нас, — продолжала она. — Смертные для них — такая же загадка, как они для нас. А сложнее всего им понять, почему мы предпочитаем оставаться такими ничтожными. Им кажется, будто мы специально хотим быть несчастными… Когда я была с Шамбарайей, мне тоже так казалось. Я тоже не понимала людей.

Шенна выпрямилась. Хэри заметил, как дрожит ее рука, теребящая край куртки. Шенна глубоко вдохнула, словно набиралась храбрости.

— Я долго думала об этом, рассматривала вопрос со всех сторон.

Хэри зажмурился. «Не могу этого слышать».