Гибель Аякса   ::   Вежинов Павел

Вся пища была натуральной - законсервированной так, что ничем не отличалась от свежих продуктов. Что касается овощей и фруктов, то мы должны были выращивать их в довольно большой оранжерее. Гравитация и атмосферное давление на корабле были совсем как земные, не говоря уже о биологической среде. Особое внимание уделили нашим развлечениям.

Итак, спустя десять лет напряженного труда звездолет был готов к полету. Могучий и прекрасный, как древний герой, наш “Аякс” не сходил со страниц газет и журналов, с видеоэкранов. Все мысли, все разговоры вращались вокруг предстоящего полета.

Куда полетит гигант, было известно прежде, чем началось его строительство. После долгих дискуссий ученые остановились на одной из звезд созвездия Кассиопея, скромно названной Сигма. Ее планетная система была досконально изучена благодаря эпохальному изобретению в области астрономии, названному нейтринным телескопом. Невероятно дорогое и сложное устройство его было причиной того, что в мое время было построено лишь два таких телескопа - оба в кратерах Луны. Астрономы не случайно остановились на Сигме. Эта звезда была того же возраста и размера, что и Солнце, обладала той же мощностью излучения. Ближайшая к Сигме планета вращалась приблизительно по такой же орбите, как Меркурий, а вторая по размерам и удалению от звезды планета, названная Региной, по всем параметрам походила на Марс. О наличии и составе атмосферы на этих планетах сказать было нечего. Но все данные говорили о том, что если где-то “поблизости” в космосе и может быть жизнь, то искать ее следует в системе Сигмы. Планеты были относительно недалеко - в двадцати семи летных годах по возможностям “Аякса”. Туда и обратно, с максимально долгим пребыванием в системе Сигмы, - не больше шестидесяти лет. Не так уж много, если учесть, что средняя продолжительность жизни - триста пятьдесят лет.

Кандидатов на полет в “Аяксе”, естественно, было множество. После долгого отбора получили право подняться на борт звездолета двести семьдесят три человека. Это были лучшие специалисты всех областей знания и всех родов деятельности. Среди них были сто тридцать три супружеские пары. Пять мужчин заявили, что обойдутся в полете без женщин. Одна из представительниц прекрасного пола придерживалась того же мнения в отношении мужчин. Самому старшему из экипажа было сто шестнадцать лет, младшему - мне - шесть. Эта была первая проба пребывания ребенка в космосе.

Почему выбор пал именно на меня? Да прежде всего потому, что я был крепышом, никогда не болел, прекрасно учился - в шесть лет я уже прошел три класса учебной программы, что было довольно редким явлением. И главное - у меня не было родителей: отец и мать погибли во время катастрофы воздушного такси… Меня, конечно, спросили, согласен ли я лететь к Сигме. Согласен ли я? Да я готов был прыгать от радости!

Старшим был Бессонов, тот волшебник, который с помощью своих голограммных- образов создавал у экипажа иллюзию земного пейзажа. Это был не только виртуоз в своей работе, но и самый живой и неугомонный человек на “Аяксе” - весельчак и балагур, который если и скорбел о чем-нибудь, то лишь о своей бесполезной трубке, которую он сколько угодно мог держать в зубах, но не имел права закуривать. Кислород для трубки не был предусмотрен.

Следующим по возрасту был наш комендант Хенк, швед. Этому могучему викингу с бритой головой и длинными запорожскими усами было сто два года. Но выглядел он много моложе. Мне он казался суровым, непреклонным человеком, на первый взгляд почти враждебным. Я знал, что он член Верховного совета космоплавания, принимавший участие в трех дальних космических экспедициях. Когда я увидел его, сердце мое сжалось - таким непроницаемо-холодным было его лицо.