Гнев Рыжего Орка (Многоярусный мир - 6)   ::   Фармер Филип Жозе

Но даже крохотный стенной шкафчик, который там имелся, был слишком емок. Вся одежда, которую имел Джим, была на нем, да и ту принесла ему мать, а ей дала миссис Вайзак. Сэмовы вещи были тесноваты Джиму, и обувка позорная, "оксфорды" с квадратными носками - Сэм надел бы такие только под страхом смерти, что его мать, возможно, ему и посулила.

- Книги можешь положить сюда, - Вуниер показал на нишу в стене. - А теперь я прочту тебе правила.

Он прислонился к стенке, поднес листок обеими руками к самому лицу и начал читать вслух, брызгая слюной на бумагу.

Елки зеленые, подумал Джим. Чисто гейзер. Он сел на единственный стул - деревянный, со съемным сиденьем. Сейчас бы сигарету. Зубы у него ныли, нервы были натянуты, как телефонные провода, и настроение срочно нуждалось в починке.

Вуниер все бубнил, точно буддийский монах, выпевающий сутру о лотосе. Пациент обязан содержать свою комнату в чистоте и порядке. Пациент обязан ежедневно принимать душ, следить за чистотой ногтей и так далее. Телефоном можно пользоваться только на посту дневного дежурного, и нельзя занимать его дольше четырех минут. Курить разрешается только в холле. Писать на стенах запрещено. Пациенты, попавшиеся с непрописанными им наркотиками, со спиртным или с телкой (как выразился Вуниер), выкидываются к чертовой матери.

- А когда дрочишь, - добавил он, - не делай это в душе и вообще при людях.

- А перед зеркалом можно? - спросил Джим. - Это как - при людях или нет?

- Остряк-самоучка, - буркнул Вуниер. - Знай выполняй, что тут написано, и все будет прекрасно.

Он доволок ноги до стены напротив и содрал с нее какой-то листок с печатным текстом. Джим успел прочесть, прежде чем листок отправился в корзину:

НЕ БОЙСЯ ИСКУЛАПА.

Был там и рисунок.

- Какой-то умник лепит такое во всех комнатах, - сказал Вуниер. - Мы зовем его Алый Буквовщик [Намек на роман классика американской литературы Натаниэля Готорна (1804-1864) "Алая буква". (Примеч. ред.)]. Задница у него будет алая, если попадется.

Теперь на стене остались только несколько изречений в рамочках, похожие на вырезки из "Саттердей Ивнинг Пост", да календарь.

- А мантры? - спросил Джим. - Они висят во многих комнатах.

- Это нормально, это входит в терапию. Некоторым они нужны, чтобы проникнуть в Многоярусный мир. - Вуниер помолчал и спросил: - Ты решил уже, кого выберешь?

Он явно напрашивался на разговор. Одиноко ему, наверно, бедняге. Но Джим не желал жертвовать собой ради человека, с которым у него не было никакой охоты говорить.

- Нет, - сказал он, привстав, потом снова хлопнулся на стул и заглянул под кровать. - А это что такое?

Вуниер раскрыл глаза и тоже хотел заглянуть под кровать, но передумал.

- Ты о чем?

- Там шевелится что-то. Я думал - это тень, но оно очень темное, чернее тени. Наверно, если сунуть туда руку, она отмерзнет и уплывет в четвертое измерение. На веретено похоже. С фут длиной. Вот - опять шевелится!

Вуниер стрельнул глазами в сторону кровати и уставился на Джима.

- Ну, мне пора, - сказал он. И с деланной небрежностью добавил: - Ты уж сам займи своего гостя. - А потом убрался из комнаты очень быстро

Джим громко засмеялся, как только решил, что Вуниер его не услышит. То, что он будто бы видел, Джим позаимствовал из романа Филипа Уайли название он позабыл, - но не знал, правда ли Вуниер поверил, что под кроватью что-то есть, или просто испугался, что на Джима "накатило".

Через минуту, однако, настроение Джима сделалось какимто полосатым и черным, и красным. Точно фазы тока. Депрессия, перемежающаяся со злостью. Психологи говорят, что депрессия - это злость, направленная против себя самого. Как же можно тогда за одну минуту испытать обе эти напасти - словно выключателем щелкают туда-сюда? Пожалуй, он и правда вот-вот сбрендит.