Гоблин осатаневший   ::   Фармер Филип Хосе

Через открытую оконную амбразуру приятели распознали чавканье лопастей сразу нескольких геликоптеров. Снова прогремели взрывы, на сей раз больше похожие на разрывы гранат.

Задворки замка нависали над краем пропасти в 2600 футов. С фасада к замку вел куда менее крутой склон. Дорога, выбегая из ворот через подъемный мост, петляла серпантином в густом ельнике и приводила к деревушке Грамздорф, шестьсот жителей которой зимой пробавлялись скромным доходом с немногочисленных посетителей горнолыжного курорта да любителей минеральных вод, а летом-в основном с собственных огородов. Лыжные трассы с горы Хеушреке пролегали как раз через долину Грамз.

Откуда бы ни явились эти невольные союзники, но уж никак не из Грамздорфа. Калибану оставалось только гадать, кому он обязан столь нежданной поддержкой.

Пройдя еще этаж, наша троица очутилась в огромном пышно обставленном холле. Такая зала сделала бы честь даже дворцу слабоумного Людвига, короля Баварии. Ивольди уже многие сотни лет, а то и тысячелетий, коллекционировал произведения искусства, хотя первое упоминание о самом его замке датировалось, если верить местным хроникам, лишь 1241-м годом. Но у Дока имелись веские основания полагать, что тот возведен на куда более древнем фундаменте, относившемся, возможно, ко временам еще до Римской империи. Он считал, что под старинным сооружением, глубоко в недрах скального основания, таятся обширные залы и переходы, бесчисленные этажи катакомб, вырубленных в камне в невообразимо давнюю эпоху.

Лестничная спираль ныряла дальше вниз, но теперь Док выбрал направление на шум боя. Сделав краткую остановку, он извлек из рюкзака шесть пластиковых кругляшей величиной с тенисный мячик со штырьком в боку и раздал каждому по два. Все трое поспешили через бесконечную анфиладу залов, обстановка и objets d'art [3] в которых привели бы в неописуемый восторг любого даже самого искушенного искусствоведа.

Дойдя до толстенной, сплошь покрытой золотой филигранью мраморной колонны, Док притаился за нею. Оглушительный треск винтовочной и пистолетной пальбы доносился уже из ближайшей залы. В двери ввалился некто, тут же рухнувший навзничь. Под убитым быстро расползалась лужа крови.

В помещение сунулся еще один, сторожко поводящий по сторонам стволом автомата. Успокоенный увиденным, охранник обернулся и помахал кому-то рукой.

– Они отступают, – прошептал Калибан. – И прокладывают путь для Ивольди.

Доку даже не верилось, что зверь так скоро набежит на ловца. Всего четыре дня назад он получил сообщение, что Ивольди замечен в Париже. Три дня сроку донесению о том, что тот на вертолете вылетел из Фрейбурга в Грамз. Разумеется, этим сведениям предшествовали пять месяцев кропотливой поисковой работы. И вот логово тысячелетнего гнома наконец установлено, и клещи вокруг него, казалось бы, неумолимо смыкаются. Но Ивольди не дожил бы до немыслимых своих лет, будь он хоть изредка беззаботен, лишен шестого чувства-обостренного нюха на опасность. И Калибан усматривал некий подвох в том, что столь скоро удалось добраться до цели.

Отчасти такое предчувствие объяснялось невольным трепетом, который Доку внушали все члены Девятки. Ведь это именно они угостили Дока эликсиром, позволяющим и в шестьдесят шесть по-прежнему ощущать себя двадцатипятилетним. Ведь это они тайно управляли миром на протяжении тысячелетий. И если не властвовали в открытую-хотя, судя по тому, что знал Док, вполне могли бы, – то сосредоточили в своих руках мощь, равной которой на планете не было, превышающую силы всех государств, вместе взятых. Док Калибан, выступивший против них в порыве благородного негодования и приступе невольного отвращения, не мог открыть миру правду. После подобной декларации он не протянул бы и дня.