Год белой кометы   ::   Романенко Владимир

На языке операторов это означало, что объект, на который нацелился инструмент, должен уже находиться где-то в поле зрения светоприемника. Кирилов пробежал пальцами по клавиатуре. «Начнем, пожалуй, с десяти минут в красном фильтре», — сказал он сам себе и открыл затвор. Экспозиция казалась бесконечно долгой, и когда на экране появилась первая половинка изображения, Максим Петрович вздохнул с облегчением. Там, где штришок был вчера, поле оказалось чистым. Но уже через секунду компьютер выдал вторую половинку кадра, и Кирилов сразу увидел тот же самый объект — достаточно заметную темную точку и едва различимый хвостик, вытянутый в сторону от Солнца на северо-запад. Сомнений в его природе почти не оставалось.

— Ну, Володя, вот то самое, что я обещал тебе в начале смены, — открытие. Кажется, новая комета!

Володя удивленно посмотрел на экран, туда, куда уперся указательным пальцем Максим Петрович, и тоже увидел темное пятнышко. Он помолчал минуту, потом с легким волнением в голосе сказал:

— Не думал, что мне так повезет… Надо же, на моей смене… даже не верится. Вы ведь не шутите, правда?

— Вообще-то я заметил ее еще вчера, но не был уверен. Сейчас сомнений в том, что здесь комета, почти нет. Чтобы выяснить это точно, нам надо сделать еще пару снимков. Завтра я перешлю их по электронной почте астрометристам, чтобы они просчитали орбиту, и все будет окончательно ясно. Сейчас важно поработать без сбоев до конца смены. Вы уж постарайтесь.

— Легко сказать — если бы все зависело только от меня…

— Понимаю. Но я думаю, что раз уж повезло вам сегодня, то повезет и дальше. Давайте в честь этого события выпьем кофе.

Кирилов широко улыбнулся. Накопившейся за последние ночи усталости уже не было. «Еще не все грани смысла тобой познаны», — вспомнил он про себя давно забытое древнее изречение.

Ночь заканчивалась.

Заканчивались его наблюдения.

Решение, о котором просил директор, почти созрело.

…Было уже около шести утра, когда Максим Петрович выглянул в окно. Небо на востоке светлело, и у вершины Менге-Бека начало розоветь вытянутое линзовидное облако, которое как бы зацепилось за острый черный силуэт горы. «Ясного неба — на сутки, не больше, — подумал Кирилов, — в самый раз успел». За многие годы работы на станции, иногда по несколько месяцев подряд, он хорошо изучил местные приметы перемены погоды и давал почти безошибочный прогноз на ближайшие пару дней. Облака, похожие на «летающие блюдца», появлялись всякий раз перед тем, как крепкий южный ветер приносил многодневный снегопад или дождь, и его вахты у телескопа становились скучными и беспредметными. В такое время он обычно читал статьи в журналах, пил чай, смотрел телевизор, но уже через двое суток лихой непогоды все это до чертиков надоедало, раздражало, Максим Петрович уходил в комнату отдыха и валился на диван. Спать тоже не хотелось, и чаще всего набегали воспоминания. В этот раз с погодой явно повезло, и только теперь, когда он сидел, устало и зябко прислонившись к подвешенному на стене радиатору отопления, в ожидании машины, в его памяти снова возник горячий августовский день, когда он в первый раз встретил Симу…



4

Тот год был очень сухим и солнечным. Даже в горах дожди шли редко, и в горных лесах то и дело возникали пожары — то ли от костров неосторожных туристов, то ли от тлеющих сигарет и пыжей шныряющих по лесам браконьеров. Кирилов только что приехал на очередные наблюдения и прилег отдохнуть после дороги, когда в дверь постучала дежурная:

— Максим Петрович! Пожар!

Кирилов вскочил с кровати, открыл рывком дверь:

— Где!?

В гостинице было тихо и пусто, но слабый запах гари уже проник в коридор.

Дежурная подошла к окну и показала на склон горы.