Горький привкус власти   ::   Контровский Владимир Ильич

И этой ночью постель ему грели сразу четыре молодые красавицы – две светловолосые танцовщицы-хамахерийки и две бывшие наложницы из гарема Князя Песков, смуглые, с длинными чёрными волосами и чуть раскосыми глазами. Законная добыча победителя – нравы средневековья просты и незатейливы. Измученные ненасытной любовью Мага девушки крепко спали, свернувшись тёплыми клубочками на огромном ложе.

Эндару доводилось и раньше подчинять себе магией разумы обитателей Юных Миров – коль скоро в этом возникала необходимость. Например, если действия этих самых разумных представляли собой в известной степени помеху, или для их же собственного блага (в понимании самого Мага), или как в том полузабытом случае с Лю. Но всегда (за исключением спасения Лю) Алый воздействовал на них точно так же, как на любую неразумную стихию, сила которой вдруг встала поперёк его, эска, дороги, не испытывая при этом никаких иных чувств, кроме ощущения правильности своих действий. Человек защищает своё тело от холодного ветра или дождя – это же так естественно!

И никогда до сего времени не посещало Мага наслаждение от понимания своей власти – обитатели Пограничного Мира признали в нём посланника сил почти божественных; и аура всеобщего поклонения ласкала и нежила. Эндар и не предполагал, что такое может настолько ему понравиться. Впервые Катри испытал подобное, когда вошёл в главные ворота столицы, возвращаясь с Юга, – его встречали толпы, он шагал по цветам, которые летели со всех сторон ему под ноги. Хотя нет, это был уже второй раз. Первый – это когда Эндар вместе с Хауром сошли с борта крейсера в гавани Хамахеры после взятия Шемреза. Да, именно тогда он действительно впервые вкусил пряной ауры ликования, восхищения и преклонения, центром которого был Маг по имени Эндар (или Катри – имя не имеет значения).

А пиршество удалось на славу, хотя оно совсем не походило на тот памятный Пир Победителей во дворце Владычицы Тенэйи, где всё и вся пронизывала тончайшая паутина высокого волшебства. Застолье в Хамахере, очень быстро перешедшее в разнузданную оргию, поражало первобытной яростной жаждой наслаждений и простотой нравов Юного Мира.

Хмельное лилось рекой в прямом смысле слова – струйки тонких изысканных вин, перемешанных с грубым пивом, стекали со столов на пол, образуя разноцветные лужи. Мясо жареной целиком дичи резали извлечёнными из-за поясов кинжалами или просто рвали руками. Упившихся гостей бережно оттаскивали в специально отведённые для этого укромные уголки под надзор бдительных слуг, где перепившие мирно почивали сном праведников. Под ногами со звоном катались пустые чаши и кубки, путаясь под ногами снующих рабов.

Пару раз вспыхивали рождённые опьянением беспричинные ссоры, даже сверкала сталь обнажённых клинков, однако казавшееся неизбежным кровопускание умело предотвращали дюжие воины, задачей которых как раз и являлось не допустить превращения пиршества в побоище. Драчунов утихомиривали отработанным способом – принудительно напаивая их до полного бесчувствия.

Приглянувшихся молоденьких служанок, имевших на соблазнительных телах минимум ткани, брали прямо тут же, между низкими столами тяжёлого дерева, на устилавших пол коврах. Сопротивление девушек жадным рукам было наигранным и являлось частью традиционного ритуала – женщины полностью принимали правила грубой игры мужчин. Выкрики, визг, звон бокалов, примитивная музыка – всё сливалось в единый многоголосый шум, оглушающий и возбуждающий одновременно.

Среди всеобщего разгула только трое не потеряли головы: сам Катри, Верховный Жрец Храма Хурру и Властитель Хамахеры – Хаур-Волк.

Осторожность давно уже вошла в кровь и плоть Эндара и особенно обострилась здесь, в Пограничном Мире.