Алиби с гулькин нос   ::   Алешина Светлана

Развеешься опять же… — Лариса проговорила эти слова, повторив недавние слова самого Котова, и решительно направилась в гараж.

Котов семенил за женой, жалко унижаясь, вымаливая машину и даже предлагая какую-то сделку. Он обещал взамен подарок, какой она захочет, потом клятвенно заверял, что за предоставление ему на вечер ее автомашины он вступит в общество защитников трезвости, сулил еще какие-то блага, но Лариса уже его не слушала. Она молча спустилась в гараж и вывела из него свою «Вольво». Котов посмотрел, как она отъезжает, потом вздохнул и неожиданно даже для себя самого произнес:

— Наверное, я чего-то недопонимаю в этой жизни…

В следующий момент до Евгения дошло, что это коронная фраза Степаныча, и он, содрогнувшись от ужаса, развернулся, быстро зашагав обратно в квартиру.

Тамара Константиновна оказалась женщиной лет тридцати шести, как сказала Ларисе ее сестра, но выглядела, увы, на все пятьдесят. В ее лице чувствовалось внутреннее напряжение, не отпускающее ее ни на минуту. Видно было, что она очень устала, настолько устала, что если дать себе волю и расслабиться, то рассыплется, как листья старого гербария, если до них дотронуться.

Помимо усталости и напряжения, сковывавших не только ее движения, но и лицо, именно в лице можно было разглядеть что-то не совсем на первый взгляд уловимое, но неприятное. Интуитивно Лариса определила это как какое-то тупое упрямство, причину которого она пока понять не могла.

Тамара Константиновна встретила Ларису в костюме классического покроя темно-вишневого цвета, который очень подходил к ее светлым волосам, как будто неумело и явно наспех собранным на затылке в небольшой узел. Накрашенными у нее были только губы, что не делало ее моложе. Несмотря на то что женщине, видимо, был присущ вкус, теперь ей явно было не до собственной внешности.

— Здравствуйте, — как-то поспешно протянула она Ларисе руку для приветствия. — Проходите, пожалуйста…

И тут же отправилась на кухню, крикнув по дороге вышедшей из комнаты Татьяне:

— Таня, проводи Ларису Викторовну, пожалуйста.

Татьяна нисколько не изменилась с последней их встречи. Ларисе вообще казалось, что сестра относится к тому типу людей, которые одинаковы и в двадцать, и в пятьдесят лет. Все та же гладкая прическа, неброский макияж, скромная одежда… Та же строгость во взгляде, что и в юности. Лариса, поздоровавшись с сестрой, прошла вместе с ней в комнату.

Стол уже был накрыт, и Лариса, оглядев его, почувствовала неловкость, поскольку выставленные блюда явно били по кошельку среднестатистического россиянина, а Тамара Константиновна, похоже, в данный момент находилась в весьма плачевном состоянии.

— Прошу вас, садитесь, — с улыбкой проговорила хозяйка, вернувшаяся из кухни с бутылкой коньяка в руке.

— Зачем же вы… — только и сказала Лариса, кивнув на стол. — Я бы так и так приехала.

— Ничего, ничего, — как-то нервно и суетливо проговорила Тамара Константиновна, теребя в руках салфетку. — Угощайтесь.

Ларисе ничего не оставалось делать, как сесть за стол. Тамара Константиновна пыталась придать своему лицу преувеличенно бодрое выражение, что плохо ей удавалось.

Она стала разливать коньяк, рассказывая одновременно о том, как замечательно, что ей удалось купить настоящую его марку.

Когда три женщины подняли бокалы за знакомство и за встречу, Лариса, положив в тарелку закуску и эскалоп из свинины, решила все же перейти к делу.

— Тамара Константиновна, — начала она, — вы бы рассказали мне поподробнее о том, что произошло, а то мы сейчас напьемся и обо всем забудем, — пошутила она, желая подбодрить новую знакомую.

Та ответила нервным смешком, стараясь взять себя в руки, и, посерьезнев, сказала:

— Просто не знаю, с чего начать…

— Давайте начнем с того, как произошла эта… трагедия.