Город Мечтающих Книг   ::   Моэрс Вальтер

Будто распахнули дверь в гигантский букинистический магазин, будто поднялся самум книжной пыли, и прямо в лицо пахнуло затхлостью миллионов истлевающих фолиантов. Есть люди, которым этот запах не по нутру, которые, стоит им раз чихнуть, бегут без оглядки. Согласен, он не слишком приятный: безнадежно устаревший, отдающий распадом и разложением, бренностью и плесневым грибком — но есть кое-что еще. Легкий кисловатый привкус, напоминающий дуновение ветерка, пробежавшего по лимонным деревьям. Возбуждающий аромат старой кожи. Острая едкость типографской краски. И, последний, но самый главный, умиротворяющий запах дерева.

Я говорю не о живых деревьях, не о смолистых лесах и свежих еловых иголках, я говорю про мертвое, ошкуренное, отбеленное, перемолотое, вымоченное, проклеенное, свальцованное и порезанное дерево, короче, про бумагу. О да, мои любознательные друзья, и вы тоже уже ощущаете этот аромат, напоминающий об утерянном знании и древних ремесленных традициях. И теперь вам нелегко подавить желание поскорей открыть антикварную книгу, ведь правда? А потому прибавим шагу! С каждой минутой запах усиливается, манит все больше. Все яснее видны дома под островерхими крышами, над которыми поднимаются сотня, тысячи каминных труб и жирными клубами затемняют небо и подмешивают к запаху новые ароматы: свежесваренного кофе, свежеиспеченного хлеба, нашпигованного травами мяса, которое скворчит на вертеле над углем. Наш шаг снова ускоряется, и к пылкому желанию открыть поскорее книгу примешивается тоска по чашке горяче го какао с корицей и ломтику еще теплого песочного кекса. Быстрее! Быстрее!

Наконец мы подходим к окраине, усталые, голодные, исполненные любопытства — и чуть-чуть разочарованные. Не видно ни внушительной крепостной стены, ни охраняемых ворот (скажем, в виде гигантской твердой обложки, которая, покряхтывая, открылась бы на наш стук), нет, есть лишь несколько узеньких улочек, по которым вступают в город или покидают его, спеша по своим делам, обитатели Замонии всех рас и размеров. Большинство несет под мышкой стопки книг, некоторые даже волокут за собой целые тачки. Сценка у ворот самого обычного городка, если бы не бесчисленные книги.

И вот, мои отважные спутники, мы стоим на волшебной границе Книгорода — именно здесь, без всяких фанфар начинается город. Вот сейчас мы переступим его невидимый порог, войдем и узнаем его загадки и тайны.

Сейчас, сейчас.

Но прежде я хочу ненадолго прерваться и сообщить, по какой причине вообще отправился в дорогу. У каждого путешествия есть свой повод, и мой заключался в пресыщении и юношеском легкомыслии, в желании вырваться из привычного уклада, узнать жизнь и повидать мир. Кроме того, мне хотелось выполнить обещание, которое я дал умирающему, и, не в последнюю очередь, я шел по следу удивительной загадки. Но все по порядку, друзья!



В Драконгоре



Когда юный обитатель Драконгора [2] вступает в возраст, достаточно зрелый для чтения, он получает от родителей так называемого «крестного во литературе». Обычно его выбирают из родных или ближайших друзей, и с сего момента он отвечает за литературно-поэтическое воспитание юного динозавра. Такой крестный учит воспитанника читать и писать, приобщает к искусству замонийской поэзии, наставляет в круге чтения и обучает писательскому ремеслу. Он выслушивает его стихи, обогащает словарный запас и так далее и тому подобное — иными словами, всемерно способствует творческому развитию крестника.

Моим крестным был Данцелот Слоготокарь. Когда этот мой дядя по материнской линии взял меня под свое крыло, ему было уже более восьмисот лет, — ископаемое по меркам Драконгора.