Господь гнева   ::   Желязны Роджер

- Будь я на месте барана, - сказал Тибор, - и мне довелось бы наблюдать, как собака пробегает мимо меня и накидывается на овец, а я мог бы только наблюдать…

Он растерянно замолчал.

- Ты бы подумал: "Лучше бы мне умереть, чем вот так стоять!.."

- Вот именно.

- Стало быть, смерть действительно иногда благо, как мы учим Служителей Гнева. А не зло, как учат христиане. Помнишь, как в послании Павла: "Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?" Надеюсь, ты улавливаешь мою мысль? Тибор медленно произнес:

- Вы хотите сказать: не можешь выполнить свою работу - лучше умри… И какую работу должно исполнить мне?

"На фреске, - подумал отец Хэнди, - тебе предстоит изобразить Его лик".

- Его, - сказал он. - Как он выглядит.

Тибор на какое-то время остолбенел. Потом спросил:

- Вы хотите сказать - изобразить Его в точности так, как Он выглядит?

- Нет, - ответил отец Хэнди, - дать свое видение.

- У вас что - есть фотография? Или видеоматериал?

- Мне дали фотографию, чтобы показать тебе. Тибор ошарашенно уставился на него.

- Вы это серьезно? У них есть фотография Господа Гнева?

У меня есть трехмерное фото - то, что до войны называли голографией. Это не фильм, но для дела, думаю, достаточно.

- Дайте взглянуть.

В голосе Тибора мешалось удивление, страх и оскорбленное чувство художника, которому слишком грубо указывают, что и как делать.

Отец Хэнди сходил в свой кабинет и вернулся с папкой, из которой он достал трехмерную фотографию Господа Гнева и протянул ее Тибору. Тот ухватил ее механическими пальцами.

- Се наш Господь, - торжественно изрек отец Хэнди.

- Да, вижу, вижу, - закивал Тибор. - Какой изгиб черных бровей. Какие завитки смоляных волос… А глаза! Вижу в них боль… Но он же улыбается!

Внезапно его экстензор вернул фотографию священнику.

- Нет, я с этого рисовать не стану.

- А почему?

Но отец Хэнди отлично понимал резонность тиборовского "нет": фотография ни в коей мере не схватывала божественной сущности; это был снимок человека - просто человека. Да и странно было бы, если бы кусок целлулоида, покрытый нитратом серебра, мог уловить таинство божественной сущности.

- Эта фотография была сделана, - сказал отец Хэнди, - во время пира на открытом воздухе на Гавайях. Он вкушал местное блюдо из осьминога и курицы с листьями таро. Наслаждался жизнью. Видишь это жадное выражение разыгравшегося аппетита - как неестественно искажены черты Его лица сим чисто плотским чувством! Он отдыхал воскресным полуднем перед произнесением речи на факультете тамошнего университета - не помню названия. Это было в счастливую пору шестидесятых годов.

- Вы сами виноваты в том, что я не могу выполнить работу, - пробурчал Тибор.

- У плохого мастера всегда инструмент виноват.

- Вы не мой инструмент, - ответил калека. Опустив манипуляторы на сиденье тележки, он добавил: - Вот мои инструменты. Я их не виню. Я ими пользуюсь - как могу. А вы… вы мой наниматель. Вы ставите передо мной огромную задачу, но даете один паршивенький цветной снимок. Да разве я могу?..

- Странствие. Попечители Церкви постановили так: если фотографии недостаточно - а это так, и все мы отлично это понимаем, - тогда ты должен отправиться в странствие и путешествовать, пока не найдешь Господа Гнева. Они прислали письменное распоряжение на этот счет.

Тибор изумленно замигал. Таращась на отца Хэнди, он запротестовал:

- Но моя метабатарея! А ну как она выйдет из строя в дороге!

- В этом случае вини свой инструмент, - произнес отец Хэнди. Величаво-спокойная интонация этой фразы далась ему не без труда.

Или подала голос от плиты:

Уволь его. Пошли к черту.

- Я никого не увольняю, - обратился к ней с укором отец Хэнди. - И посылать к черту - это очень по-христиански.