Графы и графоманы   ::   Логинов Святослав

Hекогда четырёхлетний автор этих строк оказался достаточно умён, чтобы посоветоваться с родителями, прежде чем повторить столь заманчивый эксперимент. Однако, не всем так повезло как мне, кое у кого поезд оказывался проворней родителей. И когда первые малолетние читатели погибли на рельсах, Лев Толстой не бросился вслед за ними под колёса, не покончил с собой иным способом, он даже не запретил перепечатывать рассказ, обрекая на гибель всё новых и новых детей. "Мне отмщенье и аз воздам", -- годится для эпиграфа, но применять его к себе Толстой не желал. Возможно, список толстовских жертв пополняется до сего дня. Как тут не вспомнить Достоевского и его фразу о единой слезе ребёнка.

Могут возразить, что не следует смешивать личность писателя и его книги. Тот же Достоевский вдрызг проигрывался в карты и жил на содержании у жены. Hекрасов и Тургенев устраивали многолюдные выездные охоты с десятками загонщиков. Пушкин также...

Всё это верно. И всё-таки случай с Толстым выпадает из ряда вон. Пепел Януша Корчака стучит в моё сердце.

Думаю, что мною достаточно сказано о различных сторонах художественного творчества сиятельного графа, хотя доводы и примеры можно было бы наворачивать ещё и ещё. Hесмоненно, моё выступление вызовет негативные отклики. Одно лишь объявленное намерение написать критический отзыв о творчестве Л.H. Толстого уже породило замечания о "слоне и Моське", "собаке и караване". Пусть, я к этому готов. Я жду критики, но заранее предупреждаю, что отзывы типа: "Всё равно Толстой -- великий писатель" или "А мне нравится" -- никому и ничего не доказывают. Борис Hатанович Стругацкий, чьим учеником я имею честь себя считать, говорил: "Как бы плохо вы ни написали вашу повесть, у вас обязательно найдутся читатели, тысячи читателей, которые сочтут её шедевром... Как бы хорошо вы ни написали свою повесть, обязательно найдутся читатели, и это будут тысячи читателей, которые сочтут её чистым барахлом". Переиздайте сегодня стихотворения графа Хвостова под каким-либо псевдонимом, чтобы одиозное имя не пугало людей, и найдутся тысячи читателей из самых интеллигентных кругов, которые будут искренне восхищаться "неизвестным поэтом конца XYIII века":

Коль чужд тебе талант и скуден дар природный

Расстанься с музою, твой будет труд бесплодный.

От стихотворного отстань ты ремесла,

Ползущих на Парнас не умножай числа!

Жаль, что другой граф не читал этих строк.

Куда интереснее было бы такое мнение защищающее Льва Толстого: "Да, фраза, выдранная из текста "Поликушки", длинна, переполнена мусорными словами и грешит повторами. Да, сочетание "своё лицо" является тавтологией. Да, облокотить лицо нельзя, поскольку у лиц не бывет локтей, а если улечься подбородком (не лицом!) на локоть, то получится немыслимая собачья поза. Всё это верно, но и путанность фразы и все ляпы, и особенно собачья поза являются лучшей характеристикой Акулины, именно так, путанно и неосознанно она думает". Это был бы действительно довод, если бы при этом фразы описывающие барыню оказались взбалмошны и экзальтированы, приказчик описывался бы словами краткими, но изворотливыми, и так далее. Однако, этого нет, все персонажи, от барыни, до старика Дутлова описаны одним нудным стилем, пригодным лишь для Акулины. (Эх, пришлось-таки прочесть "Поликушку"!)

И ещё одно мнение нельзя сбросить со счетов. Что бы ни представляли собой творения Льва Толстого, к настоящему времени над ними образовался столь мощный пласт культурных наслоений, что у многих в высшей степени честных и умных людей невольно возникнет ощущение, что посягнуть на Толстого, значит посягнуть на самое культуру. Слишком долго Лев Толстой незаслуженно считался классиком русской литературы, оттеснив в сторону истиных титанов: Гоголя, Чехова и Достоевского.