Грешники   ::   Ивенин Владимир

На противоположном конце поляны они увидели другие ворота, мрачные контуры которых не оставляли сомнений: то был вход в ад.

— Ничего не остаётся, нам туда! — вздохнула душа Виталия и первой полетела к воротам.

От ворот, выпачканных сажей и копотью, тянуло отвратительными запахами гари и городской свалки. За забором, с той стороны, торчали закопчённые дымящиеся, как в крематории, трубы и раздавались чьи-то вопли и крики.

У ворот дежурил старый облезлый черт, с обломанным рогом и полупьяный. Он с кривой ухмылкой разглядывал вновь прибывших, шмыгая поросячьим носом, потом со скрипом раздвинул ворота и сказал:

— Хватит пялиться вокруг! Не ошиблись, сюда прибыли, и ждут вас давно. Тебя, — ткнул он грязным копытом в душу Ирины, — великий наш Антихрист звал. Тьфу, архангел его побери, чуть было не забыл, что Антихрист сегодня с утра на вселенский огненный костёр улетел, а, стало быть, его замещает сатана Огнь. Шпарь вон по той дорожке! — И черт с пренебрежением пнул грешницу в указанном направлении.

Иринина душа, разозлившись на такое отношение, взвилась и пронеслась перед самым носом привратника, обдав его ещё не выветрившимся запахом французских духов, отчего поросячий нос черта сморщился, из глаз полились слезы и он несколько раз чихнул, перевернувшись в воздухе всем корпусом. Встав, наконец, на задние копыта, он взревел от злости и поддал непокорную душу единственным рогом. Удар оказался так силён, что она без остановки пролетела до самого дворца Огня.

Избавившись наконец от беспокойной клиентки, однорогий черт вспомнил о втором грешнике.

— А тебе, кобель бесхвостый, нужно вон по той дороге — к жене Антихриста нашего, Сантане. Да торопись, она не любит ждать!

Душа Виталия не стала комментировать ни приказ, ни напутствие грязного черта, поспешила в указанном направлении. А по пути внимательно разглядывала окружающую адскую действительность. С правой и с левой стороны дороги горели, чадили и дымили костры, у которых хозяйничали такие же замызганные и потрёпанные черти, как страж у ворот. Они подкладывали дрова в огонь и что-то мешали кривыми черпаками в огромных прокопчённых котлах. Треск огня и бульканье котлов заглушали чьи-то вопли и стоны. К счастью, у Виталия не было тела, и он не испытал ни дрожи в ногах, ни холодного пота на спине, ни шевеления волос на голове. Страх сделал его душу более лёгкой, и она с утроенной скоростью понеслась вперёд, стараясь больше не смотреть по сторонам. Утешением служила мысль, что его ждёт женщина… Пусть хоть и самая главная чертиха… Женщин на своём веку он всяких повидал… Бывали такие ведьмы!

Дворец главной чертихи никто не охранял. Двери не заперты. Душа Виталия свободно проникла внутрь здания, полетала по залам и оказалась в туалетной комнате, где перед зеркалом в позеленевшей медной раме сидела хозяйка дворца — Сантана. Первая дама преисподней представляла собой высокопородистую нечистую силу: волосатое мощное тело с задницей двухгодовалой кобылицы, с длинным и тонким, как у коровы, хвостом, с крепкими, хотя и короткими рогами на взлохмаченной, похоже, никогда нечёсаной голове.

«Интересно, — подумала душа Виталия, — чего это образина делает перед зеркалом? Она же не расчёсывалась с самого сотворения мира…»

Почуяв чьё-то присутствие, чертиха пошевелила волосатыми ушами, задвигала с шумом мясистым носом-хоботом и визгливо произнесла:

— Ну наконец-то, сколько тебя, душа кобелиная, ждать можно? Скучно мне здесь. Все надоели, никто не понимает, что я хочу. А ты должен понять.