Гроза Кровавого побережья   ::   Карпентер Леонард

Перед Конаном была носовая палуба. Последние пять человек команды невольничьего судна стояли строем, приготовившись, выставив сабли и багры. Конан знал, что жить им осталось недолго. За спиной он услышал волчьи завывания пиратов, почувствовал, как они затопали по подвесному мостику, рванувшись следом за своим капитаном. Однако Конан не бросился опрометчиво на носовую палубу.

Вместо этого, подойдя к краю подвесного мостика, он разрубил еще две веревки. Те держали на шарнирах лестницу, которая тут же со скрипом и скрежетом несмазанного металла опустилась в пазы на грязных досках нижней палубы. Завывания и улюлюканья, надрывные и яростные, загремели в воздухе, когда освободившиеся рабы, толпой кинувшиеся вверх по лестнице, оказались лицом к лицу со своими мучителями.

И Конан повел их в атаку. Высоко занеся саблю, он выбрал противника, что выглядел потолще, — сурового на вид гирканийца, вооруженного ужасным багром. Первый же удар Конана разрубил его тело надвое, второй сделал бы то же самое с черепом, если бы его противника в этот миг не подхватил поток голых дьяволов и не унес к носу судна.

Оставшись без противника, Конан повернулся, тщетно высматривая другого. Но в мгновение ока строй защитников был смят ордой взбешенных, рычащих мстителей.

Рабы — тощие, жилистые мужчины и женщины — с наслаждением били и царапали своих бывших владельцев. Их мозолистые пальцы впивались в волосы, вырывали языки, выдавливали глаза, выворачивали руки и ноги. Несколько рабов погибло в этой яростной атаке, споткнувшись и попав под лавину голых, грязных ног своих товарищей. Остальные, безжалостные в своей ненависти, используя веревки и багры, кулаки, ногти и зубы, утоляли жажду мести.

Из-за озлобленности рабов все кончилось слишком быстро. Ненависть, которую лелеяли и вынашивали многие годы, быстро истощилась. Нельзя ненавидеть разорванные, безвольные и окровавленные трупы. Тупо уставившись на дело рук своих, замерли рабы над телами. Теперь у них не было цели в жизни.

Пираты, те, кто бросился вслед за Конаном на носовую палубу, взирали на мертвых, разочарованные тем, что сражение оказалось столь кратким, и с недоверием поглядывали на жалких, по большей части безоружных фурий, которых спустил с привязи их капитан. Не зная, что же делать дальше, они стояли с оружием наготове у пролома в корме и вдоль всего подвесного мостика. Готовясь к еще одной схватке, они незаметно стали теснить освободившихся рабов в угол носовой палубы.

С нижних палуб через грузовые люки на носу и на корме вылезли пиратские квартирмейстеры. Один из них, Джалаф Шах, поднялся по переднему приставному трапу. Он нес ворох грубой одежды. Нахмурившись, он покачивал головой.

— Капитан, у них бедный груз, — объявил Джалаф Шах по пиратской традиции. — Там мешки ржи, по большей части сырой и пожранной жучками… — Он рассыпал горсть крепких зерен по палубе. — Вымоченные в соли шкуры и свиные туши, витые канаты, деготь, уксус и много вот такой грубой матросской одежды. Ни вина, ни шелка, ни хороших товаров, ни вещиц ручной работы… чего и следовало ожидать от такой шаланды. — Пожав плечами, он бросил стопку белья на палубу у шпигата. — Мы можем сжечь или затопить это судно. Разницы никакой.

— Можем? — Конан властно взглянул на него. — А как же эти досточтимые люди? Ты хочешь препроводить их за борт? — Он показал на голых, топтавшихся на месте гребцов едва заметным кивком головы. Самые агрессивные из рабов уже начали с подозрением поглядывать в их сторону, прислушиваться к разговору.

Джалаф Шах беззаботно пожал плечами, а потом замер под хмурым взглядом капитана.

— Эти рабы могут оказаться самой ценной вещью на борту, даже несмотря на их жалкий вид.