Этот путь для савана   ::   Чейз Джеймс Хэдли

 — Не думаешь ли ты, что такая скотина, как Маурер, пошла бы сдаваться, если бы не знала, что отобьется от обвинений? Ставлю десять долларов против дайма, что он выйдет оттуда свободным как воздух.

— Играй сам с собой, сынок, — заметил другой репортер. — Мне хотелось бы знать, что есть у Фореста против нею.

— Разве ты не знаешь, что единственный свидетель, который был у него, выпал из окна прошлой ночью? — спросил репортер «Пасифик Геральд». — Он выскользнул из рук, как смазанная маслом змея. Он никогда не допускал никаких свидетелей и впредь не допустит.

— Это был несчастный случай, — горячо заявил другой репортер. — Я разговаривал с Конрадом. Этот парень знает, что говорит. Она выпала из окна случайно.

— Также как и Вайнер утонул в ванне случайно? Да? Если вы в это верите, то вы — единственный, кроме Конрада.

Они все еще спорили, когда через десять минут вдруг наступила тишина, дверь открылась, из ратуши вышел Маурер, окруженной телохранителями.

Маурер сиял. Он остановился на верхней ступеньке и посмотрел вниз на каменные и недоброжелательные лица репортеров.

Эйб Голович, побледневший и усталый, стоял справа от него. Его жирное лицо ничего не выражало, но глаза его были глазами человека без надежды на будущее.

— Ну, ребята, — сказал запыхавшийся Маурер, — оказывается, все это было ошибкой.

— Обождите минуту, мистер Маурер, — возмущенно закричал телерепортер. — Неужели вы не скажете несколько слов в микрофон? Неужели вы не сделаете заявления?

— Конечно, скажу, — ответил Маурер. — Я ведь обещал вам сделать заявление, и я никогда не отказываюсь от своих обещаний.

Он спустился вниз к микрофонам.

— Я пользуюсь случаем, — сказал он, говоря прямо в микрофон, — чтобы поблагодарить всех моих доброжелателей за их добрую поддержку во время этой абсурдной, но тем не менее чрезвычайно неловкой ситуации, возникшей вследствие недоразумения между полицией и городской прокуратурой. Как вы все знаете, был выдан ордер на мой арест. Меня обвиняли в том, что я якобы убил мисс Джун Арно, которая была для меня одним из самых дорогих друзей. — Маурер с трудом удерживал на лице широкую искреннюю улыбку под испытывающим взглядом циничных глаз репортеров, а особенно репортера «Пасифик Геральд», который протолкался в передний ряд и смотрел на Маурера с нескрываемым презрением.

Маурер сделал в голове пометку, чтобы задать этому юнцу трепку в ближайший и наиболее удобный момент.

— Она была для меня дорогим другом, — повторил он, отводя глаза от репортера. — Окружной прокурор — честный человек. Это человек, которым я восхищаюсь. Он выше повседневной коррупции нынешней администрации. Он искренне верил, что у него достаточно оснований для возбуждения против меня уголовного дела, и я говорю теперь здесь, что он выполнял свой долг, выдавая ордер на мой арест. — Маурер понизил голос, улыбнулся еще шире и, стараясь не встречаться взглядами с корреспондентами, обратил все свое внимание на телевизионные камеры. В конце концов эти камеры вбирали его речь и несли его лицо в дома тысяч паразитов, которые играют за его игральными столами, используют его шлюх, платят в союз, благодаря ему пьют за его счет и выбирают его людей в общественные органы. Для них у него была заготовлена самая лучшая улыбка. — На основании представленных ему данных, он не мог не выдать ордера. Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что доказательства, которые имелись у окружного прокурора против меня, были необоснованы. — Он помахал белыми жирными руками. — Не думайте, что окружной прокурор действовал предвзято. Ни в коем случае. Факты были.