И сбежала вилка с тарелкой вослед   ::   Филиппо Пол Ди

Аннотация: Некоторые люди, которых страшит развитие техники, утверждают, что боятся перепрограммировать даже собственный видеомагнитофон. На самом деле они еще не сталкивались с техникой. В своем живом и остроумном рассказе Пол Ди Филиппо бросает взгляд в не столь отдаленное будущее, когда мы и в самом деле должны будем опасаться обычных бытовых приборов… и это будет вовсе не потому, что видеомагнитофон может сломаться как раз в тот момент, когда вы хотите записать любимую передачу!

---------------------------------------------

Пол Ди Филиппо

И сбежала вилка с тарелкой вослед



В тот злополучный день, оказавшись лицом к лицу со своим соперником, я наконец понял, что дело серьезное и я могу потерять свою Коди. Было очевидно, что моей подругой хочет завладеть случайное нагромождение электроники.

Электронику представлял Аэрон - кресло, с которым состыковалось несколько других агрегатов: Кулинарт, пылесос-автомат с набором многочисленных сменных насадок, плеер уЗвук, и лечебно-диагностическое бытовое приспособление, известное как ЖизнеГрей. Соперник, надо сказать, не отличался привлекательной внешностью - это была самопроизвольная спайка, или нарост, как большинство людей называют такие вот случайные сращения запрограммированных приборов и бытовых агрегатов. Само слово напоминает о нездоровом вздутии на коже или древесной коре. Нечто корявое и омерзительное на вид. Но, судя по всему, этот нарост целиком посвятил себя Коди с момента своего зарождения, а, насколько я понимаю, женщинам такое самопожертвование льстит. Должен признаться, что я, к своему стыду, совсем не уделял Коди внимания в тот отрезок времени, когда нарост, возглавляемый Аэроном, обретал форму и начинал свои ухаживания, так что особо мне некого винить, но все же мало приятного. Я о том, что разве не обидно уступить девушку какому-то наросту? Что-то из ряда вон выходящее!

Особенно если вспомнить, какую роль сыграли наросты в моей прошлой жизни…

Я опасался чего-нибудь подобного - с того момента, как Коди стала давить на меня, уговаривая съехаться. Выслушать мои разумные доводы против совместного ведения хозяйства она не пожелала.

- Ты совсем не любишь меня, - расстроенно заявила Коди. Ее голубые глаза увлажнились, и она посмотрела на меня жалобно с видом щенка, которому отдавили хвост. Каждый раз от таких сцен у меня все переворачивалось внутри.

- Коди, не говори глупостей. Конечно, люблю!

- Тогда почему мы не можем жить вместе? Мы сэкономим кучу денег на квартплате. Ты боишься, что у меня обнаружатся какие-то дурные привычки? Мы встречались с тобой сто тысяч миллионов раз - и в твоей квартире, и у меня. Уже можно понять, что у меня нет мерзких наклонностей. Я не глотаю еду прямо из пищевого раздатчика и не забываю запустить нужную программу, сходив в туалет.

- Все это верно. Мне легко с тобой. Ты совсем не безалаберная и человек ответственный.

Коди, сменив тактику, подвинулась на диване и сомкнула на мне свои гибкие руки и ноги, и с этим было просто невозможно не считаться.

- И разве плохо, если каждую ночь у тебя есть кто-то в кровати? И не надо расставаться на три дня, а то и больше? А? Разве это плохо, Котик?

- Коди, подожди, прекрати! Ты знаешь, что я не могу сосредоточиться, когда ты делаешь так. - Я высвободил из объятий Коди особо чувствительные участки своего тела. - Все, что ты говорить, верно. Но только…

- И еще, смотри: если отделаться от моей квартиры и жить в твоей, мне будет ближе ездить на работу!

Коди работала в том казино, что в здании Сената, где она сдавала карты игрокам в очко, а домой возвращалась аж в Серебряный Родник, в штат Мэриленд.