Алкоголик   ::   Воронин Андрей

Он миновал игрушечный, в два окна, кирпичный домик путевого обходчика, окруженный таким же миниатюрным садиком с десятком плодовых деревьев, и вошел в лес. Здесь запах железа и мокрых шпал наконец-то исчез, уступив место пьянящему аромату хвои, мокрой древесной коры и грибной прели. Абзац вдохнул этот свежий запах полной грудью, и голова у него закружилась так, что он был вынужден сделать остановку и переждать приступ.

Когда мельтешение цветных пятен перед глазами прекратилось, он осторожно перевел дыхание и укоризненно покачал головой. Пожалуй, накануне ему не стоило заводить дело так далеко. Это было не первое похмелье в его жизни, и притом далеко не самое тяжелое, но он впервые потерял контроль до такой степени, что позволил себе выйти в подобном состоянии на работу. Хорошо еще, что не проспал…

Он честно попытался припомнить подробности вчерашнего вечера, но они тонули в тумане гораздо более густом, нежели тот, что ленивыми серыми прядями стелился над лесной дорогой. Он отчетливо помнил, как по пути домой завернул в свой любимый бар на Сивцевом Вражке, чтобы на скорую руку пропустить пару стаканчиков. Кажется, он обсуждал с барменом Игорьком последние новости из Чечни, хотя уже тысячу раз обещал себе не говорить и даже не думать на эту тему. Как всегда, они крепко поспорили, и Абзацу потребовалось все его красноречие, чтобы если не переубедить упрямого бармена, то хотя бы заставить его замолчать. По натуре Абзац был не слишком разговорчив, особенно в трезвом виде, так что его красноречие нуждалось в постоянной подпитке. Судя по его теперешнему состоянию, «подпитки» было хоть отбавляй, и сколько он ни напрягал память, ему так и не удалось вспомнить, чем закончился спор и как он вообще попал домой. Вспоминалась стойка бара – какая-то совершенно незнакомая стойка, за которой он никогда прежде не сидел, – пьяная, в дым растрепанная шлюха на соседнем табурете, горько и бессмысленно глядящая в перепачканный губной помадой пустой стакан с тающими на дне кубиками льда, болтливый жуликоватый таксист и – почему-то – заставленная разнокалиберными бутылками витрина круглосуточного продуктового магазина. Кажется, именно там, в магазине, ему удалось избавиться от белобрысой шлюхи, которой он уже успел признаться в любви и даже предложить руку и сердце. Видимо, у него по какой-то причине случилось временное прояснение, и он смылся от своей избранницы, оставив ее скандалить с продавщицей и набежавшим охранником.

Абзац попытался с досады сплюнуть, но слюны во рту не оказалось. Он вынул из кармана правую руку и поднес ее к лицу, растопырив пальцы. Рука заметно дрожала. Это было не просто плохо, а чертовски плохо. Пытаться выполнить работу в таком состоянии было смерти подобно. Разумеется, против его «болезни» существовало проверенное веками народное средство, но Абзац давным-давно принял твердое решение ни при каких обстоятельствах не пить на работе и придерживался этого правила всю свою сознательную жизнь.

Рука, которую он все еще держал перед глазами, помимо воли скользнула за пазуху и нащупала там некий плоский, удобно изогнутый предмет. Пальцы коснулись нагретой теплом его тела тисненой телячьей кожи и любовно сомкнулись на прикрытом винтовой пробкой горлышке. Абзац вздохнул и снова покачал головой. Все когда-нибудь происходит впервые. Выходя из дома, он отлично понимал, что этот момент наступит, иначе зачем ему понадобилось брать с собой фляжку? И потом, в таком состоянии он наверняка завалит дело, каким бы пустяковым оно ни казалось.

– Какого дьявола? – вслух сказал Абзац. – Муки совести у него, видите ли. Алкаш чертов…

Сырой туман проглотил его слова, которые упали в сырую ватную тишину, как камешки в стоячую воду, и исчезли в ней без следа.