Именем Горна?   ::   Погуляй Юрий

Гуга даже прикрыл глаза рукой, укрываясь от слепящего зарева. Сквозь звон прорвался усталый, но четкий голос всадника:

– Именем Небесного Горна, прощаю тебя, слуга Усмия.

Имлай заверещал, задергался еще быстрее, словно пытаясь закопаться в землю, подальше от безжалостных слов странника.

– Служение твое окончено, прими покой и ступай к владыке Халду, да простит тебя и он. Да переродится душа твоя в Небесном Горне, а не в Кузницах Подземного! – гремел незнакомец.

Десятник неловко преклонил колено, зло глянул в сторону опешивших солдат и опустил голову. Воины неуверенно последовали примеру командира.

– Благословляю тебя на пути к небу. Ты прощен!

Визг прервался, Имлай обмяк, и только в этот момент Гуга плюхнулся на колени, содрогаясь от увиденного. Паладин Небесного Горна собственной персоной. Вот так встреча! А Имлай – слуга Усмия! Никогда бы не подумал! Три года вместе служат, сколько браги выпито, сколько дней в одной казарме жили! Звон снизился, пробирая нутро, и наконец утих.

– Мое имя Ладомар, – послышался голос всадника. – Да пребудет с вами Небесный Горн, воины.

– И с тобой, святой воин, – сдавленно ответил ему десятник. Бывалый рубака лихорадочно соображал, как будет объяснять произошедшее уехавшему в патруль командиру форта. А особенно то, как один из самых проверенных в десятке людей оказался слугой Усмия.

Паладин устало склонился в седле, откинул забрало простенького шлема и благодарно погладил коня по гриве. Во время обряда вышколенное животное ни разу не пошевелилось, а значит, заслуживало награды.

– Найдется ли у вас угол для странника? Погода не радует, дорога долгая была. Нужен отдых.

– Разумеется, господин паладин! – Десятник нахмурился, пытаясь вспомнить имя воителя. Как назло, оно напрочь вылетело из памяти. – Косляк, Грива, оттащите это, – ткнул он пальцем в труп Имлая.

– Э… – нахмурился косматый солдат по прозвищу Грива. – Слушай…

– Закопайте его где-нибудь. Быстро! – рыкнул десятник.

Новоявленные могильщики с опаской приблизились к телу бывшего соратника.

– Трупы не кусаются, – холодно, будто неохотно рассеял страхи воин Небесного. – Мертвый усмиец ничем не отличается от простого мертвеца.

– Понимаем, сир, – быстро ответил десятник, многозначительно посмотрел на все еще сомневающегося Гриву и осторожно, так, чтобы не увидал паладин, показал подчиненному кулак. Мол, не дай-то Халд – ослушаешься. – Да вы спешивайтесь, коня помоем, пристроим, накормим, – спешно затараторил он, видя, что гость все так же сидит в седле. – Прошу за мною. Командир сейчас в отъезде, поэтому пока придется подождать, но я в полном вашем распоряжении.

– Благодарю, – кивнул всадник и неожиданно ловко соскочил с коня. Бряцнул пластинчатый доспех, звякнули шпоры на ладных сапогах.

Десятник никогда не считал себя высоким, иногда досадуя, что природа не наградила его внушительным ростом. Всего-то пять с половиной футов (нет, конечно, многим и такой кажется достойным, но десятнику было мало). Однако паладин оказался на полголовы ниже. Только сейчас временный начальник зуррагского форта разглядел его лицо. Лет тридцать гостю, не больше. Нос с горбинкой, острый подбородок и близко посаженные черные, будто угольные глаза. Мирамиец или эйморец, не иначе. Далеко занесло странника.

– Какими судьбами в наших краях? – поинтересовался солдат.

Паладин посмотрел на него жгучим взором, поджал тонкие губы и с едва скрываемым раздражением ответил:

– Волею Небесного Горна, разумеется.

– Достойный путь, – сдержанно прокомментировал ответ десятник.

– Я знаю…

Грива и второй «доброволец» неохотно взяли за ноги труп Имлая и потащили за пределы форта.