Инкуб   ::   Гозалишвили Василий Тамазович

— Мало… — Эль побледнела и по-настоящему испугалась…

— Все будет хорошо… — прошептал я, прижимая к себе дрожащую девушку, и вдруг понял, что придумал:

— Эль! Тот «Шеви-Файр», который стоит на первом ярусе ангара, тебе очень дорог?

— Это память о папе… — автоматически ответила она. — Он собирал ретро. А что?

— Просто собираюсь тут немного намусорить… — ухмыльнулся я. — А без этого чуда старины шоу может не получиться…

— Делай, что считаешь нужным… — сразу повеселев, девушка запрыгнула мне на живот и чмокнула в нос: — Я готова помогать, чем надо!

— Тогда перестань меня целовать, а то я не могу думать… — попросил я, чувствуя, как снова сползаю в пучину безумия обуревающих Элли чувств.

— У тебя есть минут десять… Потом я за себя не ручаюсь… — ухмыльнулась она и, преодолевая внутреннее сопротивление, перебралась на кресло у окна…

* * *



Через двадцать минут первый этаж особняка превратился в развалины — добрая половина строительных роботов, выйдя из консервации, курочила стены и строила аппарель. Вторая половина укрепляла несущую стену гостевых апартаментов и заливала быстро твердеющей пеной необходимую мне демпферную подушку. Я терзал Систему, настраивая ее компоненты так, чтобы господин Робертс, закончив анализ оборонительных возможностей особняка, решил вломиться через его «самую уязвимую часть» — дверь, ведущую к открытому бассейну. Тяжелее всего оказалось противодействовать его попытке перенацелить камеры висящего над нами спутника на другие области — для завершения подготовки к атаке мне не хватало времени, и я умудрился неплохо поизображать сбои в программном обеспечении примитивного процессора висящей на орбите железяки.

В компьютерах отставной офицер волок не очень — глядя на его кривящееся от очередной неудачи лицо, я даже немного посмеялся — явно выходящий из графика мужчина терзал комм на пределе своих интеллектуальных способностей. Видимо, поэтому, получив сигнал, что его программа заработала, он чуть не подпрыгнул от радости. А зря — знай он, что основным фигурантом съемки стал он сам, желания веселиться у него бы поубавилось…

«Вихрь» окутался сиянием поляризующего излучения и исчез. Во всех диапазонах частот, доступных гражданским приборам обнаружения. Я довольно ухмыльнулся и мысленно поздравил себя с первой победой — подключиться к линиям контроля СБ было неплохой идеей. Хотя и небезопасной. Впрочем, другого выхода отслеживать положение Робертса я не видел, и не стал забивать себе голову правовыми проблемами такого подключения. Тем временем силуэт бойца, преодолевшего два километра в режиме «мерцания», возник у ограды особняка и на мгновение замер. Клон Системы, отключенной мною перед началом атаки, оказался уничтожен в считанные секунды — возможности системы подавления штурмового комплекса оказались просто сумасшедшими! Удостоверившись, что его проникновению в дом ничто помешать не может, гость автоматически активировал защитное поле и, приподнявшись на антигравах, молнией метнулся через ограду…

Система, загруженная мною в фоновый режим, включилась в работу в то же мгновение: дверь, выбитая вышибным зарядом Робертса, еще висела в воздухе, а древние двигатели «Шеви-Файра», упертого носом в стену напротив, дали полную тягу. Когда-то называемую форсажем. Чудовищный выхлоп флаера, предназначенного для полетов за пределами атмосферы, оказался так силен, что не выдержала ни стена, ни подушка, ни сам корпус древнего гоночного аппарата. Оба двигателя, сорванные с силовой рамы, пробили все стены, встретившиеся у них на пути, и, истошно чихая от прерванной подачи топлива, кувыркаясь, покатились вверх по склону примыкающего к особняку холма…

— Фонит! — побледнев, прошептала Эль.