Как распинали мистера Кэйтерера   ::   Хэммет Дэшил

Вы думаете, утечка происходит здесь, в конторе?

— О нет, сэр! Я полагаю, раз письма пришли из Японии, то и утечка, как вы ее называете, с той стороны.

— У шантажиста мог быть здесь сообщник, — указал папа. — Вам же известно, что деньги должны были быть выплачены здесь, а не за границей.

Молодая женщина глянула на мистера Кэйтерера, который оторвался от раскуривания очередной сигары и признал:

— А тут вы правы, Тин.

— О да! — Полный неприкрытого восхищения взгляд мисс Бренэм заметался между папой и мистером Кэйтерером. — Я бы никогда об этом не подумала!

— Вы говорили с кем-нибудь о планах мистера Кэйтерера?

— Нет, сэр, ни с кем!

— Вы ошибаетесь. Я спрашивал, обсуждали ли вы это с кем бы то ни было, пусть даже не с посторонним.

— О, с мистером Кэйтерером и мистером Наджентом, но ни с кем больше. Я определенно никогда не обсуждаю дел мистера Кэйтерера, а об этом деле он меня предупредил особо.

— Сделайте нам список служащих, — бросил папа мистеру Кэйтереру, поднимаясь с кресла.

— Благодарю вас, мисс Бренэм, — пытаясь загладить папину грубость, тепло сказал я, когда мы встали.

Прежде чем она успела ответить, мистер Кэйтерер распорядился:

— Мисс Бренэм, будьте добры подготовить список имен и адресов конторских служащих.

— Включая Наджента и всех работников, уволенных за последние три месяца, — добавил папа.

— О, но у нас таких нет, не правда ли, мистер Кэйтерер?

— Таких нет.

— Во сколько сегодня подойдет Наджент? — осведомился папа, пока секретарша готовила список.

— К трем.

— Мы зайдем с ним повидаться.

— Очень хорошо. Меня уже не будет, но я оставлю ему указание вас дождаться.

Через пару минут мисс Бренэм принесла список, мы с папой взяли его и ушли.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросил папа уже не улице.

— Я не совсем уверен в том, что с нашей стороны было разумно взяться за это дело, — ответил я. — С точки зрения если не закона, то морали, мы стали сообщниками мистера Кэйтерера в его китайской авантюре, а предприятие это, как тебе прекрасно известно, является прямым и явным нарушением...

— Заткнись! — Голос папы был столь резок, что оказавшийся прямо перед нами прохожий дернулся, испуганно обернулся на папу и посторонился к поребрику.

— Что ты думаешь об этой Бренэм? — осведомился папа более спокойным тоном.

— Думаю, что наша мисс Кинан могла бы поучиться у нее поведению, подобающему секретарше.

— Ах вот как? — Папа резко остановился посреди тротуара. Человек, которого он испугал минуту назад, теперь чуть отставший, налетел на папу сзади, увидал папин оскал и рванулся прочь, точно жизнь его была в смертельной опасности. — Так вот почему ты вечно цепляешься к Флоренс! — Папа ощерился на меня. — Она недостаточно подлизывается и пресмыкается! Вот что я скажу вам, молодой человек: в тот день, когда она попытается подмазаться ко мне, как эта Бренэм — к Кэйтереру, она будет читать в газетах колонку «Женщины приглашаются на работу»!

Не нравится мне эта Бренэм, — продолжил он, прекратив препятствовать движению и направив свои стопы к нашей конторе. — Она с этого Кэйтерера в один прекрасный день скальп снимет. Скользкая особа!

Я промолчал. Пытаться защищать мисс Бренэм от столь необоснованного нападения значило бы лишь увеличивать папину неприязнь к ней.

— Дозволь мне кое-что сообщить тебе о Кэйтерере и его секретаршах. Он сказал, что она служит у него два года. Для него это просто рекорд. Он и его секретарши — это притча во языцех. У него ни одна дольше трех-четырех месяцев не задерживалась, а все они были красотки на загляденье.