Камень Мазарини   ::   Конан-Дойль Артур

Но мне повезло, и я подслушал ваш милый разговор, который мог бы оказаться куда менее откровенным, знай вы о моем присутствии.

Граф стоял с видом человека, сложившего оружие.

- Ваша взяла. Холмс. По-моему, вы сущий дьявол.

- Очень может быть, - ответил Холмс, вежливо улыбаясь.

Туго соображающий Сэм Мертон не сразу понял, что произошло. И, только когда на лестнице раздались тяжелые шаги, к нему наконец вернулся дар речи.

- Не иначе как фараон. Но я вот чего не пойму: ведь эта проклятая скрипка все еще пиликает.

- Вы совершенно правы, - ответил Холмс, - пусть ее играет. Эти современные граммофоны - замечательное изобретение:

В комнату ворвалась полиция, щелкнули наручники, и преступников препроводили в ожидающий их кэб. Уотсон остался, чтобы поздравить Холмса еще с одним новым листком, украсившим его лавровый венок. Их разговор снова был прерван появлением невозмутимого Билли с подносом в руках.

- Лорд Кантлмир, сэр.

- Проводите его сюда, Билли. Это знаменитый пэр, представляющий интересы августейших особ, - сказал Холмс. - Человек верноподданный и в своем роде замечательный, но, если так можно выразиться, несколько старорежимный. Заставим его быть повежливее? Позволим себе небольшую вольность, а? Он, разумеется, еще ничего не знает о случившемся.

Дверь открылась, и на пороге появилась тонкая прямая фигура с продолговатым лицом; черные, как смоль, бакенбарды в средневикторианском стиле не вязались с покатыми плечами и неуверенной, старческой походкой. Холмс с самым любезным видом подошел к вошедшему и пожал его безответную руку.

- Добрый день, лорд Кантлмир. Сегодня довольно прохладно для летнего времени. Но в комнатах очень тепло. Позвольте, я помогу вам снять пальто.

- Благодарю, я не намерен раздеваться.

- Позвольте, я помогу вам! - настойчиво продолжал Холмс, кладя руку на рукав лорда. - Мой друг, доктор Уотсон, подтвердит, что резкие колебания температуры чрезвычайно вредны.

Его светлость раздраженно отдернул руку.

- Мне вполне удобно, и я не собираюсь задерживаться. Я заглянул сюда только для того, чтобы узнать, как продвигается дело, которое вы сами на себя возложили.

- Трудно... очень трудно.

- Я так и знал, что вы это скажете.

В словах и тоне старого лорда явно чувствовалась насмешка.

- Каждый рано или поздно осознает, что его возможности ограниченны, мистер Холмс. Но по крайней мере это излечивает нас от самоуверенности - столь свойственного людям порока.

- Признаюсь, сэр, я совершенно сбит с толку.

- Это вполне естественно.

- В особенности меня смущает одно обстоятельство. Не могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

- Вы слишком поздно обратились ко мне за советом. Мне казалось, что вы привыкли полагаться на свой ум во всех случаях жизни. Тем не менее я готов вам помочь.

- Видите ли, лорд Кантлмир, мы, конечно, можем составить обвинение против истинных похитителей камня.

- Когда вы их поймаете.

- Разумеется. Но какие меры воздействия нам следует применить по отношению к укрывателю?

- Не преждевременно ли задаваться подобным вопросом?

- Тем не менее все должно быть продумано заранее. На основании каких улик и кого, по-вашему, следует считать виновным?

- Того, у кого будет обнаружен камень.

- И вы сочли бы это достаточным основанием для ареста?

- Разумеется.

Холмс редко смеялся, но, по словам Уотсона, в эту минуту он был более чем когда-либо близок к смеху.

- В таком случае, дорогой сэр, как это ни прискорбно, я буду вынужден требовать вашего ареста.

- Вы слишком много себе позволяете, мистер Холмс, - не на шутку рассердился лорд Кантлмир, и его желтоватые щеки зарделись давно угасшим пламенем. - За пятьдесят лет моей общественной деятельности мне не приходилось слышать ничего подобного. Я деловой человек, на меня возложены серьезные обязанности, и мне некогда выслушивать глупые шутки.