Исцеление Перекрестка   ::   О`Донохью Ник

То есть ты здорово оперируешь… — Девушка не закончила фразы, не желая, чтобы ее слова прозвучали как лесть.

— Ну, не знаю, как там я оперирую. Это овцам решать. Сегодняшняя овечка проглотила упаковочную пластиковую тесьму; я извлек из первого отдела желудка трехдюймовый кусок. — Фрида нисколько не сомневалась в умениях Мэтта: они были на высоте. Иногда, перестав следить за собой, Мэтт сам это признавал; да и вообще ни в себе, ни в других он не терпел посредственности. Казалось, для него ничто никогда не оказывается внове.

— Ты проверил, нет ли еще тесьмы во втором отделе?

— Ясное дело, проверил.

Как будто в этом можно было сомневаться…

— Да, конечно. Я просто подумала… — Она снова не закончила фразу. — Я имею в виду, тесьма оказалась бы там вероятнее всего, правда? То есть это самое очевидное решение проблемы, а нас всегда учили не ограничиваться очевидным, на всякий случай… — Фрида с отвращением вслушивалась в собственный голос, ненавидя себя и за то, что оттягивает момент, когда придется задать действительно важный вопрос.

Мэтт терпеливо кивнул, ничуть не обиженный. Он был то, что отец Фриды — сын ремесленника из Хиббинга, Миннесота, — называл «герр высшей марки». При любых чрезвычайных обстоятельствах, когда не было надежды ни на чье-то вмешательство, ни на вторую попытку, Мэтт никогда не колебался. За все четыре года обучения в ветеринарном колледже Мэтту ни разу не случилось оказаться неуверенным в своем ответе на вопрос или попытаться переложить решение на кого-то другого в непростой ситуации.

Фрида завидовала этому его качеству со всей силой страсти.

И все же сейчас она заметила в его глазах выражение, совершенно ему не свойственное.

— Ты кажешься взволнованным. У тебя все в порядке?

На долю секунды Мэтт смутился, потом улыбнулся своей ослепительной улыбкой, производившей всегда поразительное впечатление на первокурсников. — Я немножко растерян, вот и все. Ничего такого, с чем я не справился бы. — Он двинулся дальше, оставив, как всегда, впечатление, будто халат развевается за ним, подобно рыцарскому плащу.

Фрида подошла к одной из выходящих в холл дверей. Табличка на ней гласила: «Доктор Конфетка Доббс». Также к двери был прикреплен рисунок, изображающий корову, лягающую человека в резиновом нарукавнике. Еще одна приколотая к двери бумажка предупреждала:

«Стучите, даже если открыто». Как почти всегда, дверь действительно была распахнута.

Фрида только однажды видела эту дверь закрытой, и было это сегодня утром. Когда же она открылась, из кабинета вышел ее однокурсник, Коди Сэйерс, дружелюбно улыбнулся ей и, хромая, удалился с встревоженным видом. Фрида представления не имела, в чем там было дело, но не сомневалась: это было что-то важное — Коди никогда раньше не выглядел обеспокоенным.

Девушка еще раз взглянула на записку: «Загляни в мой кабинет сегодня часа в два». Она проверила время по часам, спрятала в карман записку, подавив желание еще раз проверить, так ли она поняла ее содержание, сделала глубокий вдох и подняла руку, чтобы постучать.

Из кабинета раздался ироничный голос:

— Большинство студентов и не читает предупреждение, и не стучится. Те, кто читает, стучатся сразу же. Значит, пришла Фрида Кристофф.

Фрида зажмурилась и опустила руку, стиснув ее в кулак. Голос продолжал:

— Входи, Фрида.

Девушка взглянула на хозяина кабинета и, встретив его лукавую улыбку, быстро отвела глаза и принялась рассматривать книжный шкаф. Он содержал обычный набор учебников; ниже на полках располагались ряды черных, оранжевых, зеленых больших папок с надписями: «Осложненные роды», «Хирургия свиней», «Хирургия овец», «Хирургия лошадей».