Исчезнувший   ::   Нибел Флетчер

Голосование в Организации Объединенных Наций стало наградой для многих, но особенно для Пола Роудбуша за его энергию и упорство. Однако победа пришла как раз вовремя. Мы все уже начали опасаться за здоровье Роудбуша. Он не щадил себя. И меня преследовал по ночам кошмарный призрак нового Вудро Уилсона [21] в Белом доме, измученного и подавленного, павшего жертвой в неравной борьбе за свой идеал.

Теперь все это осталось позади. После голосования в ООН Роудбуш проспал двенадцать часов и наутро проснулся полный сил и бодрости. Он обладал изумительной способностью быстро входить в форму. Энтузиазм и жизнерадостность переполняли его. Своей энергией он заражал нас всех. Жизнь снова стала прекрасной!

Мы заговорили о всяких пустяках, заказали еще по бокалу и принялись обсуждать сегодняшний матч. Мы сыграли две партии пара на пару. В первой партии против Грира и Джерри Фрейтага выступали Ларри Сторм и Мигель Лумис. Грир хорошо пошел с самого начала и впервые в жизни сразу положил мяч в трудную четвертую лунку.

— Стив сказал мне одну вещь сегодня утром, — вспомнил Мигель. — Сначала я как-то не обратил внимания… Не знаю, почему, играя в гольф, он вдруг заговорил об Артуре Ингреме.

Бармен принес вино, и Мигель подождал, пока нас обслужат.

— Стив сказал, что высоко ценит многие качества Ингрема, — продолжал Мигель. — С его упорством и целеустремленностью Ингрем мог бы стать великим человеком, не будь у него некоторых недостатков.

— У Ингрема их, слава богу, хватает, — едко заметил Полик. — Который же из них Стив имел в виду?

— Сейчас скажу, — ответил Мигель. — Этакая ироническая деталь в славной истории Альфы. Все помнят тот вечер за два дня до знаменитой пресс-конференции, когда министерство обороны и ЦРУ получили донесение от военно-морской разведки? Об обстановке в районе острова Тристан-да-Кунья?

— Это было в четверг пятого октября, — сказал я. — В тот самый день, когда на Тристане подписали соглашение.

— Совершенно верно! — Мигель посмотрел в окно на длинную зеленую дорожку. — Так вот, Стив говорит, что в тот день Ингрем сделал маленькую, но очень характерную для него ошибку. Когда генерал Полфрей сообщил ему по телефону о русском крейсере и китайском торговом судне, которые шли к Тристану, Ингрем мог бы еще избежать конфуза, если бы уточнил одну деталь.

— Какую? — спросил Полик.

— Он мог бы выяснить, что означает название китайского судна.

— «Хо Пинг-Хао», — сказал Сторм.

— Да, — подтвердил Мигель.

Мы понимающе переглянулись. Весь мир теперь знал, что «Хо Пинг-Хао» означает «Корабль мира».

— Забавно, но так ли уж характерно? — спросил Полик. — Нет, по-моему, главной бедой Ингрема было слепое преклонение перед разведкой, ставшей для него самоцелью. Он считал, что ЦРУ и он сам оберегают Америку от опасностей «холодной войны», хотя к тому времени «холодная война» уже начала оттаивать. Он по природе своей сторожевой пес, а не стратег и не новатор. Например, я не могу представить, чтобы Артур Ингрем возглавил какое-либо начинание, подобное Альфе.

Этот неожиданный психологический экскурс удивил нас. Полик всегда был донельзя прям и прост.

— Возможно, — проговорил Мигель. С минуту он смотрел в свой бокал. — А чем, в сущности, Роудбуш отличается от Ингрема?

— Что ты хочешь сказать? — спросил Ларри Сторм.

— По мнению Дэйва, Ингрем считал, что цель — как он ее понимал — оправдывает средства, — ответил Мигель. — А чем лучше Роудбуш? Вместо того чтобы прямо обратиться к народу с призывом запретить атомную бомбу, он придумал секретную операцию. Он поощрял Киссича на шантаж, это его собственное слово.