Искатель утраченного тысячелетия :: Брагин Владимир Григорьевич
Страница: 5 из 107 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕРазвратница! Как ты влечёшь к себе, как манишь, как изощрённо соблазняешь, 19.08.10 - 14:53 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Я отвел глаза, но на скамейке увидел еще одну такую же авоську: коробка диетических яиц, банки сгущенного молока, книга Эйнштейна «Эволюция физики», тут же сыр в яркой финской упаковке и нотная бумага, свернутые в трубочку ноты и поверх всего ребром – патефонная пластинка в красном футляре. Поезд шел. Останавливался. Пассажиры входили, выходили. В окно я не смотрел: читал книгу. Сколько прошло времени? Не знаю. – Те… те… – Голос из микрофона очень ясно прозвучал: – Станция Мезенцово! Поезд дальше не идет! Пассажиров прошу освободить салоны вагонов. – Мезенцово?! – вскочил я: ведь мне надо в Зеленцово! Почему же Мезенцово?! – Прошу освободить вагоны, – снова раздался голос из громкоговорителя. Что я наделал! Перепутал поезда! Ну и ну! И этого молодого человека подвел. – Предвидел! Две нечеткие буквы на вокзальном трафарете могут изменить жизнь человека, – взволнованно, шепотом говорил мой спутник, сходя на платформу и таща свои сетки. – Жизнь не переменится от того, что два-три часа мы подождем, – ответил я возможно спокойнее, но внутренне негодуя на свою рассеянность. – А разве случайность не может стать роковой? – В Ленинграде, конечно, у вас случайности не бывают! Наверно, там буквы на транспарантах печатают и проверяют на фабрике Гознака, как десятирублевки… – Не смейтесь. Мне завтра играть перед Дмитрием Дмитриевичем. – Перед кем? – Перед Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем, – с удивленным нетерпением ответил мой собеседник. – Я должен подготовиться. А я, видите ли, с поезда на поезд прыгаю! – Обождем два часа здесь, в Мезенцове, а там поедем на промежуточную станцию Меншуткино, сделаем пересадку, и через двадцать минут будет наше Зеленцово, – нарочно рассудительно отвечал я. Ожидать поезда на Меншуткино было очень, очень скучно. Шагал и шагал по платформе мой спутник, метался из конца в конец, томился, наконец устал, сел возле меня на скамейку. Мне захотелось развлечь его. – Раз судьба нас связала, так давайте познакомимся, – начал я. – Как вас зовут? – Окольничий Сергей Васильевич, – охотно отозвался молодой человек. – Итак, вам предстоит разговор с Шостаковичем? – сказал я, после того как назвал себя. – Да. – Так вы музыкант? – Я без пяти минут биохимик. – Кто? – Да, да, я на пятом курсе университета. – Итак, четыре года назад вы шли на экзамен в университет, а знали, что вам надо учиться музыке? – Нет, я честен перед самим собою. Мир для меня зазвучал совсем недавно… вдруг… Однажды в белую ночь неподалеку от Медного всадника. Я вдруг подумал, что, может, на этом самом месте когда-то Пушкин и Мицкевич укрывались от дождя под одним плащом, – подумал… н вдруг словно что-то прорвалось наружу: и слова Пушкина, и думы Мицкевича. И отсюда началось. Весь мир предстал предо мной в немом многоголосом звучании. Оно не прекращалось ни днем, ни ночью. «Нет, – сказал я себе, – от самого себя не откажешься, никуда не убежишь… Мне надо учиться музыке. А все остальное трын-трава». Мучительное чувство! Чем бы я ни был занят, но днем и ночью на все, что бы ни случилось, о чем бы ни вспоминал, – на все возникает свое звучание. Смотрите! Вот мы перепутали поезда, а во мне уже подымается вихрь, рой голосов – они рассказали бы людям о загадке случая, о его значении, о роли в жизни человека. Знаете, о чем я мечтаю? Я хотел бы написать симфонию «Теория вероятностей». И одна из частей – это встреча Пушкина и Мицкевича в ненастье, возле Медного всадника. Окольничий почему-то внезапно замолчал и стал перекладывать продукты в своих сетках. Я поднялся со скамьи, чтоб ему не мешать. «Впечатлительно живет… – подумал я. – Трудна, ох трудна жизнь этого милого человека!» Теперь уже не Окольничий, а я бродил вдоль станции. Бродил скучно и бездумно. Вглядывался в ослепительную голубизну неба, вслушивался в деловые гудки паровозов, шмыгавших то туда, то сюда… Медленно я подошел к краю платформы. И вдруг услышал женский голос, идущий откуда-то снизу. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|