Искатель   ::   Хоук Саймон

Но к тому же он еще племя в одном, а это означает, что без специального обучения, которое проходят все виличчи, он обречен на безмерные жизненные страдания и, в конечном счете, на сумашествие.

В тот день, когда аббатисса привела Сорака в их комнату и другие юные монахини яростно протестовали, одна Риана заступилась за него. Сейчас, вспоминая те события, она даже не понимала, почему она это сделала. Возможно, потому что они были примерно одного возраста, и у Рианы не было в монастыре подруги ее лет. Возможно сыграла роль ее природная доброта и открытость, а возможно и бунтарский дух, который всегда заставлял ее отличаться от других, и сейчас заставил вступиться за юного эльфлинга, а возможно и потому, что она страдала от одиночества и видела, что он тоже один. Возможно даже, что сработал ее сверхъестественный инстинкт, и она откуда-то знала, что им суждено всегда быть вместе.

Он казался больным, заброшенным и очень одиноким, и ее сердце распахнулось перед ним. Он не помнил ничего, даже собственного имени. Аббатисса назвала его Сорак, эльфийское слово, которое описывает кочевника, всегда странствующего в одиночку. И вот с этого момента он и Риана стали неразлучны, они выросли вместе, как брат и сестра. Риана всегда думала, что понимает его лучше, чем кто бы то ни было. Но всегда были пределы ее пониманию. Она обнаружила это в тот самый день, не так давно, когда она заявила Сораку, что любит его — и была отвергнута, потому что некоторые из личностей Сорака оказались женщинами, и не могли любить другую женщину.

Вначале она была потрясена, потом почувствовала себя униженной, потом разозлилась на него из-за того, что он никогда не говорил ей, потом ее сердце зашлось от боли за него и за его одиночество, за его единственное в мире тяжелейшее положение.

Она решила побыть одной в комнате для медитаций на вершине манастырской башни, чтобы успокоится и разобраться в самой себе, и она вышла из нее только для того, чтобы узнать, что он ушел из монастыря.

Вначале она прокляла саму себя, считая, что она сама прогнала его. Но аббатисса объяснила ей, что она только ускорила, и не намного, решение Сорака, с которым тот сражался уже некоторое время.

— Я всегда знала, что однажды он уйдет от нас, — объяснила ей Госпожа Варанна. — Никто не смог бы остановить его, даже ты, Риана. Эльфы и халфлинги — странники, бродяги. У них это в крови. Но есть еще и другие силы, гонящие его на просторы Атхаса. Это вопросы, которые мучают его, и на которые он не может найти ответа здесь, в монастыре.

— Но я не могу поверить, что он просто так ушел и даже не попрощался, — сказала Риана.

Госпожа Варанна улыбнулсь. — Он эльфлинг. Его эмоции не такие, как у нас. Ты должна знать это лучше, чем кто-либо другой. Ты не можешь ожидать, что он будет вести себя как человек.

— Я знаю, но… Это просто…Я всегда думала…

— Понимаю, — сочувствующим тоном сказала аббатисса. — Я уже некоторое время знаю, что ты чувствуешь по отношению к Сораку. Я могу это видеть в твоих глазах. Но того типа отношений, на который ты надеешься, никогда не будет, Риана. Сорак — эльфлинг и племя в одном. Ты виличчи, а виличчи не любят мужчин.

— Но в наших клятвах нет ничего, что запрещает это, — возразила Риана.

— Строго говоря, ты права, действительно нет, — согласилась аббтисса. — Я уверяю тебя, что такая интерпретация смысла клятв, которые мы даем, имеет право на жизнь. Но говоря практически, это просто глупость. Мы не можем рожать. Наши псионические возможности и наше воспитание, не говоря уже о нашем физическом развитии, наводят страх на любого мужчину. Так что не просто так, большинство монахинь решили хранить девственность.

— Но Сорак совсем другой, — стояла на своем Риана, и аббатисса подняла руку, предвосхищая любые дальнейшие возражения.

— Я знаю все, что ты собираешься мне сказать, — заметила она, — и я несогласна с тобой.