Исключение   ::   Руденко Борис

Этот район плато был чрезвычайно неудобен для визуального осмотра. Отвесные скалы, извилистые расщелины, каменные россыпи без единого клочка растительности под палящими лучами светила. Сделав несколько кругов на минимальной высоте, Бонев, командир десанта, убедился, что наибольший интерес в этом нагромождении дикого камня представляет котловина почти в самом центре скальной группы. Котловина, или просто широкое ущелье, имела один вход и обрывистые стены, в которых темнели правильные круглые пещерные отверстия, хорошо различимые с высоты полета аппаратов.

Дно котловины было настолько густо усеяно крупными и острыми каменными глыбами, что посадка здесь исключалась. Бонев решил опустить два планера на сравнительно ровной площадке перед входом в ущелье. Третий планер, с Сафоновым и Барминым на борту, оставался в воздухе, прикрывая Бонева и осуществляя функции ретранслятора, поскольку связь с базой из-за многократного отражения сигналов в скальном лабиринте резко ухудшилась.

Вокруг не было ни малейших признаков опасности. Посовещавшись с Парыгиным, Бонев решил пройти в котловину и обследовать вблизи какую-либо из пещер, не проникая, однако, внутрь... Даже такое относительно осторожное решение неожиданно вызвало резкий протест Кестера. Возражения его звучали странно. Он ссылался на неподготовленность группы, отсутствие системы и четкого плана, что звучало почти абсурдно, учитывая абсолютную непредсказуемость ситуации.

Казалось, им руководил обыкновенный страх, и Ольгин недвусмысленно намекнул на это, заявив, что все проблемы прекрасно разрешатся, если Кестер останется в планере. Кестер, в свою очередь, вскипел и принялся крайне раздраженно, но малоубедительно отстаивать свою точку зрения.

Бонев прервал спор, определив Кестеру место замыкающего. Все вчетвером - Бонев со своим напарником Григоровичем, Ольгин и Кестер - прошли пятьдесят метров, отделявшие место посадки от входа в котловину, и благополучно его миновали До ближайшей пещеры было метров триста. Снизившись, насколько позволял предательский рельеф, Сафонов внимательно следил, как короткая цепочка людей пробирается меж скальных обломков к темному зеву. Они не прошли и половины пути, когда все случилось.

Даже себе Сафонов так и не мог объяснить: было ли увиденное им не только игрой воображения. В короткий миг пещерные пустоты вдруг стали выпуклыми, вспучились, будто пузыри кипящей смолы. В ту же секунду в микрофонах раздался отчаянный вскрик, одна из фигурок внизу кинулась прочь из ущелья. Еще через несколько секунд один планер оторвался от почвы и взмыл в небо.

Произошло нечто страшное. Ни Бонев, ни остальные, ни мчавшийся планер не отвечали на вызовы. Поставив бортовые разрядники на боевой взвод, Сафонов бросил свой планер вниз, совершив почти невозможное. Повторить такую посадку не помог бы весь его опыт. Чудом не перевернувшись, планер застыл, как на постаменте, на плоской плите базальта, иссеченной трещинами, возле которой неподвижно лежали три тела. Впрочем, нет. И Сафонов, и Бармин ясно видели, что один из троих слабо шевельнулся.

Всего минута потребовалась, чтобы выбраться из планера и подбежать, но минута эта оказалась слишком долгой. Все трое были уже мертвы.

- Мне предъявили обвинение в оставлении в опасности, - глухо проговорил Кестер. - Это не так, это ложь! - в исступлении крикнул он. - Они были уже мертвы! Я испугался, бежал, да! Но они умерли за мгновение до этого. В десяти шагах от меня они вдруг упали и умерли. Никого из них нельзя было спасти!

- А вы? Что вы чувствовали в тот момент.

- Не знаю, - сказал Кестер, - я не уверен... какое-то странное ощущение. Будто кто-то вокруг, везде, рядом... Я испугался... Смерть - на волоске от меня... Я трус, может быть, но я никого не бросал.