Искусство - вечно   ::   Иторр Кайл (Верещагин

- Будь у меня венец, - с жаром молвила первая, и его воображение сразу нарисовало обладательницу этого голоса: крепкую, пышнотелую, со взором, подобным пылающему очагу, и упрямым, капризным нравом темноволосую дочь марокканских оазисов, - я могла бы заставить котел кипеть вечно! И варева моего достало бы на всех, даже если оделять не только сынов Берберии! - Что котел, Саилар, - презрительно сказала вторая, и голос тут же сотворил у него в голове очертания высокой, гибкой как змея, острой на язык и готовой на все ради достижения цели кареглазой дочери знойного Шеша, - достанься венец мне, я бы сумела соткать такой узор, такое покрывало, что у всякого посягнувшего на скрытые под ним святыни отсохли бы руки! А дерзнувший поднять взор на гору Пути, Джабал Тарик, - вмиг ослеп бы, если только он не чистокровный потомок Владык! - Все это так, Медеар, - мягко проговорила третья, и ему почему-то привиделась невысокая, стройная, светлоглазая дочь берегов Внутреннего моря, чей тихий и уступчивый характер заставлял припомнить пословицу о джиннах, обитающих в спокойных и кристально чистых озерах. - Но только венец не для нас. Одному лишь Владыке дано носить его. Зато наш дар - умение править носящим венец! И став спутницей Владыки, его руками я рискнула бы добиться всего, чего хотите вы - и много, много большего! Тут на горло ночного пришельца легла петля. Сила, намного превосходящая его собственную, вздернула его на ноги. Хрустнули сухие ветви кустарника. - Девочки, у нас гость, - раздался еще один женский голос, однако сейчас воображение отказалось служить цеплявшемуся за жизнь человеку, - ну-ка, приведите себя в порядок, да поживее! - Но, мама, ты же сама приказала... - Цыть, Адар! Будут и другие ночи, это не последняя Черная Луна в нашей жизни. Справиться я могу и сама, а вот гостей таких поискать. Верно я говорю, а? - последнее уже относилось к болтавшемуся в петле "гостю", по очевидным причинам не способному выдавить из себя ни одного членораздельного звука. Волшебная петля соскользнула столь же внезапно, сколь и затянулась. Человек рухнул на четвереньки, кашляя и жадно глотая холодный воздух. Левая рука, однако, уже тянулась к заткнутому за пояс небольшому ятагану. - А вот этого не нужно, милок. - Вспыхнул бледный огонек-светлячок, и при виде возникшего из темноты морщинистого лица пальцы его застыли, так и не коснувшись резной рукояти из рога либийского буйвола. Да и не только пальцы; холод суеверного ужаса сковал все тело. Старуха хихикнула. - Помните, значит, еще Берберскую ведьму, а? Ну полно, парень, не съем я тебя. - Ухмылка обнажила острые зубки, каким позавидовали бы многие женщины куда моложе двухсотлетней героини детских "страшилок" и значительно менее приятных историй для взрослых. Девочки, а ведь все ваши мечты могут стать правдой. К нам тут пожаловал эр-Рахман Ади ибн-Керим, наследный принц берберского престола собственной персоной! Занятно, а? Любые, даже самые что ни на есть сказочные сказки, творятся жизнью!..

3. В собственном аду

Я шел по времени назад, из темноты на свет; и тлел в воспоминаньях ад, которого уж нет. Мгновенье обгоняло час, а день столетьем был - покуда не раздался Глас, который я забыл. Я помнил то, чем должен стать, но то, что было мной - исчезло, повернуло вспять, столкнувшись со стеной - стеной, в которой есть врата, и жизнь за ними... Нет! О небо, как же жжет Черта, мой груз забытых лет... Вперед, вперед, туда, где явь не обратится в сон, в кошмарный сон убийств, облав и битв за Черный Трон. Туда, где памяти пески, впитавши кровь и пот, светлы вновь станут и сухи - и прошлое уйдет... Я шел - и Нави серый мех мне ноги щекотал, и встречных Знаков тихий смех меня сопровождал, и слово о вчерашних днях (вчерашних для меня, грядущих для живых...) в тенях сплетало сеть огня. И слов моих седой огонь обжечь теперь не мог; в нем жара не было, ведь он был мертв. Как весь мой род, и как я сам... Зачем?! К чему себе же в грудь вонзать минувших грез клинок? Ведь тьму страданьем не изгнать... Нет! Пусть мне суждено забыть, пусть сгину я в ночи, пусть тот, кем мне придется быть, не сможет взять свечи и тайной следовать тропой, - плевать! Пока иду, я буду жить - самим собой. И в собственном аду.

4. Храм Асты

- Айе, да откуда только ты все это знаешь, Таран? Стратег великий у тебя в предках был, что ли? Барон засмеялся, сам подивившись, что употребил столь мудреное слово имперских времен - "стратег". Два оруженосца тоже для приличия заулыбались. Улыбнулся и вызванный для разноса старшина наемников Таран, однако от этой улыбки почему-то перестали смеяться все остальные. - Дон Вальмунд, меня начальником этих чертей не из-за происхождения сделали.