Канатная плясунья   ::   Леблан Морис

Через полчаса на перекрестке Доротея внезапно остановилась и крикнула:

— Стой!

— В чем дело? — спросил удивленно Кантэн.

Доротея внимательно рассматривала надпись на придорожном столбе и ответила, не оборачиваясь:

— А вот посмотри.

— Зачем смотреть: надо ехать направо. Я справлялся по карте.

— Нет, посмотри, — настойчиво повторила Доротея. — Видишь: «Шаньи — два километра…»

— Что же тут странного? Это, верно, деревушка возле вчерашнего замка.

— Лучше прочти до конца. «Шаньи — два километра. Замок Роборэй»… — И с каким-то трепетом Доротея несколько раз повторила последнее слово: — Роборэй. Роборэй.

— Значит, деревня называется Шаньи, а замок Роборэй, — догадался Кантэн. — Но все-таки в чем дело?

— Ничего… Почти ничего, — ответила не сразу девушка.

— Нет, ты чем-то заинтригована.

— Так… Простое совпадение.

— Какое совпадение? С чем?

— С именем Роборэй.

— А именно?

— Это имя так врезалось в мою память. Я услыхала его при таких ужасных обстоятельствах.

— Каких?

Кантэн был не на шутку встревожен словами Доротеи. А она ушла в себя, задумалась, и скорбная складка легла между ее бровями.

— Ты знаешь, Кантэн, — сказала она наконец, — что мой папа умер от раны в Шартрском госпитале, в начале войны. Меня вызвали к нему, но я не застала его в живых. Некоторые раненые, его соседи по койке, рассказывали мне об его последних минутах. Он бредил и все время повторял одно и то же слово: «Роборэй, Роборэй».

— Да, — припомнил Кантэн. — Я помню. Ты часто рассказывала мне про это.

— А потом, — продолжала Доротея задумчиво, — я долго ломала себе голову, что бы это могло означать. Я не знаю, что вспоминал перед смертью папа, а раненые уверяли, что он произносил это слово со страхом и тревогой. Теперь ты понимаешь, Кантэн, что, прочитав это слово на столбе и узнав, что так называется замок, я захотела…

Кантэн испуганно перебил Доротею:

— Неужто ты хочешь отправиться в замок?

— А почему не попробовать?

— О, Доротея! Ведь это безумие.

Девушка задумалась. Кантэн понимал, что она не отказалась от своего плана, и уже собирался привести ей новые доводы, чтобы во что бы то ни стало отговорить ее, как вдруг подбежали Кастор и Поллукс с неожиданным известием:

— Доротея, Доротея, сюда свернуло три ярмарочных балагана!

Действительно, на дороге в Роборэй показались три пестрых фургона. Это были товарищи и конкуренты Доротеи. На одном из фургонов была надпись: «Черепашьи бега», на другом — «Тир», на третьем — «Игра в черепки».

Проходя мимо Доротеи, хозяин «Тира» вежливо поклонился и спросил:

— Вы тоже туда?

— Куда? — переспросила Доротея.

— В замок. Там сегодня устраивают народное гулянье. Если хотите, я могу занять для вас место.

— Да-да, пожалуйста. Спасибо, — ответила девушка.

Когда фургоны отъехали на порядочное расстояние, Доротея обернулась к Кантэну. Он был бледен как мертвец.

— Кантэн, что с тобой? Ты весь дрожишь, — воскликнула она невольно.

— Жандармы! Там! Смотри!

Из лесу показались два конных жандарма. Они проскакали мимо фургона и свернули на дорогу в замок, не обратив на Доротею и ее спутников никакого внимания.

— Видишь, — улыбнулась Доротея. — Они совсем не думают о нас.

— Но они едут в замок.

— Так что? Там устраивают народное гулянье, и двое жандармов для порядка.

— А если в замке обнаружили кражу и телефонировали в жандармерию?

— Едва ли. Пропажу заметят вечером, когда графиня начнет одеваться.

— Но все-таки, Доротея… Ради Бога, не езди туда, — умолял испуганный Кантэн. — Увидишь: мы непременно попадем в ловушку. И потом, этот тип, который прыгнул в яму… Он может меня узнать.

— Глупости. Ты был неузнаваем. Самое большее, что он может придумать, это арестовать огородное чучело в сюртуке и цилиндре.