Изгнание владыки (Часть 3)   ::   Адамов Григорий

Разрешите мне завтра опять увидеться с вами и узнать, чем он кончился.

- Пожалуйста, - держась за ручку двери, сказала Ирина, уже мысленно стоявшая у машины.

- В четырнадцать часов. Не возражаете?

- Пожалуйста. Я буду здесь.

Посторонний человек нашел бы довольно невежливым такое прощание хозяйки со своим гостем. Но молодой лейтенант, видимо, был на этот счет другого мнения, так как не скрывал своего явного удовольствия и тихонько посвистывал, выходя на заводской двор.

* * *

Эксперимент долго не удавался. Приходилось, не прекращая работы машины, следить за правильными показаниями дефектоскопа о качестве каждого изготовленного поршня и лишь после этого производить опыт искажения показаний.

Лишь поздно вечером, возбужденная и радостная, Ирина получила наконец первые положительные результаты: рентгеноснимок дефектоскопа получился смутный, на нем нельзя было ничего разобрать. После этого она сознательно впустила в машину немного воздуха.

Кантор в полном недоумении следил за Ириной. Но на все его вопросы следовал один ответ: эксперимент.

Из машины вышел новый, сверкающий чистотой отделки поршень - без тревожного звона, без полосы краски. Дефектоскоп, на время искусственно изолированный от всего, что происходило внутри машины, не смог сигнализировать о явном браке.

Около полуночи взволнованная и усталая Ирина вернулась домой.

Но за ночь этот туман рассеялся, горе вернулось, и душа Ирины вновь заныла от боли. Где Дима? Что с ним? Жив ли? Здоров ли?

Грустная и подавленная, она работала в своем кабинете, поджидая Хинского.

Лишь на короткое время ее вывело из этого состояния сообщение утреннего выпуска "Радиогазеты" о трагической гибели во льдах ледокола "Чапаев", о спасении почти всей команды и пассажиров, кроме четырех погибших и трех пропавших без вести. Фамилии этих людей были Ирине неизвестны. Но она огорчилась за Лаврова, подумала, какой это удар для него, и позвонила ему. Автомат-секретарь сообщил ей, что Лаврова нет в Москве и что он через день-два вернется. Ирина подивилась сама на себя: как она могла забыть, что действительно Лавров третьего дня улетел из Москвы на обследование каких-то заводов!

Ровно в четырнадцать часов послышался стук в дверь, и чей-то незнакомый хриплый голос спросил:

- Можно?

- Войдите!

Вошел Хинский. Ирина испуганно откинулась на спинку кресла. Хинский был неузнаваем.

За одну ночь, казалось, тяжелая, изнурительная болезнь состарила его. Черты бледного, словно воскового лица обострились, плечи ссутулились как будто под тяжестью горя.

- Разрешите... - пробормотал он, опускаясь в кресле и забыв даже поздороваться с Ириной.

Ирина молча кивнула головой. После минуты растерянного молчания она нерешительно и тихо спросила:

- Что с вами, товарищ Хинский? Что-нибудь случилось? Вы больны?

- Так, знаете... Несчастье... Личное несчастье, - тихо ответил Хинский. Вы слышали сегодня радиосообщение... о гибели "Чапаева"?

- Да, слышала.

- Там был мой лучший друг... мой начальник и второй отец...

- Погиб? - слабо вскрикнула Ирина.

- Не знаю, - горестно развел руками Хинский. - Пропал... без вести...

- Там три фамилии...

- Его фамилия Комаров...

- Да, да... - с глубоким участием в голосе сказала Ирина. - Помню... Но зачем думать сразу о худшем? В сообщении ничего не говорится о его гибели. Может быть, он остался где-нибудь на льду... Через день-два его отыщут... Ведь уже, наверное, идут поиски! Не надо смотреть так безнадежно. В сущности, для этого нет никаких оснований...

- Вы так думаете? - с пробудившейся надеждой спросил Хинский. - То же самое говорит и капитан Светлов... Это мой... приятель... хороший знакомый... - объяснил он.

- Ну, вот видите, - тепло улыбнулась Ирина. - И все, конечно, так думают. Место гибели "Чапаева" известно в точности.