Ярость мщения   ::   Герролд Дэвид

Мальчишка плюхнулся за руль, искоса взглянул на меня — и расслабился.

Он повел джип к автостраде, а я тем временем балансировал терминалом на колене, набирая отчет об уничтожении «Паука».

— Сэр, можно спросить?

— Спроси.

— Я об этом «Пауке». Мне казалось, что они предназначены только для уничтожения червей.

Я кивнул.

— Такова исходная программа. Но потом мы стали терять их. Ренегаты подбивали машины, чтобы снять с них вооружение. Тогда командованию пришлось их запрограммировать и против партизан. Теперь, невзирая на форму одежды и личный позывной, «пауки» считают всех встречных врагами до тех пор, пока не будет доказано обратное. И поступают соответственно.

— Вы подразумеваете… уничтожение?

— Только если они не сдаются в плен. — Я пожал плечами. — Кое в чем новая программа не продумана до конца. Даже абсурдна.

Мальчишка надолго замолчал, сосредоточившись на дороге. Узкий проселок, казалось, состоял из одних поворотов.

Потом он нерешительно спросил: — И много здесь таких штуковин?

— «Макдоннел-Дуглас» производит триста пятьдесят в неделю. Львиная доля идет на экспорт — в Южную Америку, Африку, Азию. На этой планете вдруг появилась масса незаселенных мест. Но я думаю, что по крайней мере пара тысчонок патрулирует Западное побережье. Правда, не все они модели «Бдительный» и вряд ли следующий встречный «Паук» будет сумасшедшим.

— Это не очень успокаивает.

Я улыбнулся: — Ты похож на меня.

— Что?

— Если бы ты знал статистику эффективности «Пауков», то еще не так бы забеспокоился.

— Плохо работают? Я пожал плечами.

— Свое дело они делают хорошо. — И добавил: — У них есть лишь одно бесспорное преимущество.

Парень с удивлением посмотрел на меня: — Какое?

— Не надо сообщать родственникам, если кто-то из них погибает.

— О!

Мальчишка снова замолчал, глядя на дорогу.

Проблема же заключалась в том, что черви научились избегать «пауков». Ходили даже слухи, что они начали устраивать западни для машин: ловили их в ямы, как мамонтов. Но точно я не знал, потому что потерял право допуска ко многим документам.

— Эй, — неожиданно сказал Маккейн. — Почему вы начали читать лимерики?

— Что? О! — Я отвлекся от своих мыслей. — Это было единственное, что пришло в голову. — В свободное время я сочиняю лимерики.

— Шутите?

— Ничуть.

Мальчишка выехал на шоссе и свернул по направлению к автостраде 101.

— Прочтите еще какой-нибудь.

— М-м, ладно. Я сейчас как раз работаю над одним. Пациент лежал по имени Чак…

Мальчишка весело захихикал, предвкушая рифму, — догадаться было нетрудно.

— Дальше, дальше.

— Он утку любил — такой был чудак. Жареную и отварную, а больше всего заливную…

Я замолчал.

— Ну, ну, дальше. Я покачал головой: — Пока это все. — Все?!

Я пожал плечами: — Никак не могу придумать рифму для последней строчки.

— Шутите!

— Шучу.



Суэц была стройна и красива,

Только шлюхой слыла прямо на диво.

Даже с масонов Снимала кальсоны

И говорила: «Я не брезглива».

МОДУЛИРОВАНИЕ: ДЕНЬ ВТОРОЙ

Иисус поведал нам лишь половину. Познав правду, ты станешь свободным. Если прежде не уписаешься от нее.



Соломон Краткий



Первый день занятий был посвящен принятию решения.

Я вошел в зал — и замер в удивлении.

Я не знал заранее, чего ожидать, но такое, во всяком случае, даже не приходило в голову, Помещение было очень большое, больше спортивного зала колледжа, и пустое. К тому же спортивные залы в колледжах не выстилают темносерым ковровым покрытием. Стены светло-серые и абсолютно голые. Казалось, они уходят куда-то далеко-далеко.

Прямо в центре возвышался широкий квадратный помост. На каждой из четырех сторон помоста ровными рядами стояли стулья, разделенные широким проходом на два квадрата: восемь рядов по восемь стульев.