ЭТО И МОЯ ВОЙНА   ::   Бушков Александр Александрович

Проходил час за часом, нависшие над дорогой скалы и урочища сменялись перелесками, а те - долинами… И одинокий (если не считать мирно посапывающего домового) всадник в глубине души подозревал, что из всех отправившихся в экспедицию вояк уцелел только он. Как ни гнал от себя подобные невеселые мысли…

Уже смеркалось, когда они миновали покосившегося каменного истукана с полустершимися письменами на груди, отмечавшего границу Ямурлака. Моросил мелкий противный дождик, Сварог накинул плащ, а Карах забрался к нему на плечо, под капюшон. Кони шли рысцой, их не надо было подгонять, они сами спешили привезти всадника хоть к какому-нибудь пристанищу. Становилось все темнее. Карах, изнуренный долгим молчанием и одиночеством, что-то тихо болтал - на сей раз про Морских Королей.

– Черт! - сказал Сварог, резко натянув поводья. Карах от неожиданности качнулся у него на плече, впечатался в щеку пушистой мордой.

– Что случилось, хозяин?

Сварог ругался сквозь зубы. Некого винить, кроме себя самого.

Он расслабился за спокойные часы без погони и встречных опасностей, не подумал о простой вещи: следовало остановиться на ночлег, пока не стемнело и различима была полузаросшая дорога. Он ведь прекрасно знал, что не успеет засветло добраться до Фиортена, но ехал и ехал в сгущавшихся сумерках, целиком положившись на коня. А конь, бессловесный и нерассуждающий, трусил себе рысцой, пока они не очутились в открытом поле, продуваемом ветром, и уже основательно промокшие под мерзким, мелким дождем.

Карах, видевший в темноте как кошка, не мог ничего углядеть. Этих мест он не знал и в проводники никак не годился.

– Положеньице… - сказал Сварог. - Коней давно бы пора напоить. Воду я могу сделать, но во что я им налью, не в ладони же.

Сварога научили сотворять из воздуха много вещей - еду, например, самую разнообразную, вплоть до улиток под винным соусом; сигареты (лучше всего получались без фильтра); букеты роз - вещи, крайне необходимые галантному кавалеру… а вот простецкую деревянную бочку, да чтоб из щелей вода не текла, или жестяное корыто - это увольте. Лар не прачка. И костер развести не из чего.

Сварог не преувеличивал. Его, как десантника, вымуштровали не сдаваться ни в пустыне, ни, если занесет нелегкая, в Антарктиде.

Но здесь действительно не из чего было развести огонь. Камни и пыль не станут гореть, как ни обкладывай их мокрой травой.

– Там, впереди, лес, - сказал Карах. - А еще дальше, у самого горизонта, вроде бы горы. Вершины.

– Горы - это хорошо, - сказал Сварог. - Там перевал, а с перевала виден Фиортен. Только как нам до перевала добраться, если ты не знаешь, как он выглядит со стороны?

– Но лары же проходят какую-то подготовку, чтобы выбираться из трудных ситуаций? Учат чему-то…

– Меня учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь… - сказал Сварог мрачно. - Вот и не доучили. Последнее дело - бродить в темноте по лесу, совсем заплутаем.

Юпитера на небе не было - должно быть, еще рано. Обычно Юпитер всходил на здешнем небе ближе к рассвету, часа за три. А сейчас еще и полночи не минуло. Ладно, устроимся где-нибудь на опушке, костерчик разведем…

Он тронул коленями конские бока.

– Там дорога, хозяин, - сказал вдруг Карах. - В лес ведет.

– В лес? Тогда это не та дорога, что нам нужна… - Он замолчал, глубоко втянул ноздрями воздух. - Карах, как у тебя с нюхом?

– Превосходно, - скромно признался Карах.

– Кажется мне или дымком потянуло?

– Тянет. Дымком и едой.

– Великолепно, - сказал Сварог. - Вот тебе и решение проблемы. Фиортен близко, вокруг наверняка есть какие-то усадьбы… Эгей, милый!

Но конь и сам, насторожив уши, устремился вперед.

Дикий, непроглядный лес обступил их с обеих сторон. Дорога была земляная, но заросшая травой и еще не успевшая раскиснуть от непогоды.