Электроники, Сыроежкины и другие   ::   Велтистов Евгений

Подписи стояли четкие, но почерк был не Гусева, не Светловой и не Электроника.

«Ты удивительный, честный человек», — писала Элеку незнакомая Светлова. «Я открыл тебя на экране», — обращался к Майке некто под псевдонимом «Электроник». А «Икс» просто призналась Гусеву: «Как здорово ты гугукнул! Я весь вечер хохотала!..»

Таратар поперхнулся, обвиняя себя в неблагородстве, в том, что он читает чужие письма, повел таинственно бровями и вернулся в класс.

— Прошу продолжать! — сказал он громко. — И не снижать внимания! — Он больше не реагировал на перекрестный огонь записок, считая, что вскоре они прекратятся, что разумное математическое мышление возьмет верх над продолжением телеигры.

А они все летели, летели, летели-

Летели на всех экзаменах. Снизу вверх, сверху вниз и по горизонтали. Иногда попадали в руки учителей. И те пожимали плечами: сколько кинодвойников развелось!

Возможно, авторы записочек вспомнят впоследствии, что они в них написали, а может, и не вспомнят вовсе, но траектории всех этих странных бумажных стрел, шариков и фантов, которыми перебрасывались не только в восьмом "Б", а и во многих классах, переплелись с другими важными направлениями жизни — экзаменами, весенним настроением, срочными делами человечества — и привели к знаменитому эффекту, который сам министр назвал так: «Взрыв энергии».

Из почтового пикапа Электроник и молодой рассыльный извлекли пять мешков с письмами и поднялись в квартиру Сыроежкиных. Объемистые бумажные мешки водрузили в углу комнаты, отчего она сразу сузилась в объеме. Это и был тот самый обещанный «вагон» писем. Что же касается «тележки», то ею оказался пухлый целлофановый пакет с телеграммами.

— Завтра чтоб кто-нибудь был дома, — заявил деловито рассыльный. — Писем навалом, а у меня всего две пары колес!

Электроник сел на пол перед увесистыми мешками. Он был счастлив! Сколько новой, неожиданной информации о людях, о человечестве в целом содержат эти послания!

Первое же письмо поставило его в тупик. Не в математический, конечно, и не в житейский, а просто в какой-то абстрактный, непонятный для него самого тупик. Он позвал Рэсси, и тот вынырнул из темной комнаты.

— Замечен человек с несмеющимися глазами, — сказал, не отрывая взгляда от письма, Элек. — Разве это бывает? — Он поднял голову, посмотрел пристально на собаку. — По-моему, так не должно быть…

Рэсси гавкнул неопределенно, не осознавая важности поручения.

Письмо взволновало Электроника. Когда-то он сам не умел улыбаться и шутить, не мог заставить себя рассмеяться и испытывал большую неловкость. Неужели и среди людей есть такой несчастный человек?

Но письмо лежало перед ним, внизу — много подписей. Странную девочку видели в разных дворах, чаще всего на спортивных площадках. Она быстро бегала, тренировалась с мячом и ни с кем не хотела играть. Занятие спортом — дело личное, но тех, кто видел девочку, удивили именно ее глаза.

— Это девочка! — уточнил Электроник. — Вот и приметы и координаты. Узнай, где она сейчас!

Через несколько секунд с балкона Сыроежкиных стартовала летающая собака, похожая на большую стрекозу.

— Удачи, Рэсси! — пожелал ему счастливого поиска хозяин. — Запомни: девочка с несмеющимися глазами!.. — И он вынул из мешка новое письмо.

Пока Сыроежкин отсыпался перед экзаменом, они с

Рэсси потрудились на славу. Элек стучал на машинке ответы на срочные телеграммы, а Рэсси, паря на прозрачных крыльях над полуночным городом, разносил их по разным адресам, опускал их в почтовые ящики или подсовывал лапой под дверь. Запоздалые прохожие видели, как из подъезда стремительно выбегал сильный терьер, и дивились, что такую породистую собаку хозяева на ночь глядя выпустили гулять.