Элитная кровь   ::   Романов Виталий Евгеньевич

А еще – неприятное свойство обильно потеть и привычка прихлопывать подошвами ботинок по полу, размышляя над проблемой. Таков политик, на которого он, Вербинский, сделал ставку. Не ошибся ли?

– Ну что ж… – Дмитрий Александрович отложил бумаги в сторону, посмотрел на гостя. – Ну что ж, дорогой Олег Борисович…

И Колотилов вновь набрал воздух, с шумом принялся выпускать его через узкую щелочку губ. Врач терпеливо ждал.

– Знаете, – наконец сказал депутат. – Тут много написано, и мне – человеку несведущему в данной проблеме – кажется, что все очень серьезно.

– Это действительно очень серьезно, – подтвердил Вербинский и еще раз ткнул себя пальцем в переносицу – поправил очки.

– Да… – политик помедлил и вдруг покраснел. – Понимаете, Олег Борисович… Я действительно ничего не понимаю в этих вопросах. Давайте попробуем разобраться вместе. Вот, например, вы пишете в докладе про генно-модифицированные продукты. Так?

Вербинский кивнул.

– А я плохо понимаю, что сие значит. В последнее время об этом много говорят. Журналисты – те вообще с цепи сорвались. Бывает, такие ужасы насочиняют… Кстати, пострашнее, чем у вас тут, в отчете.

– Я не планировал никого пугать, – кротко улыбнулся Вербинский. – Моя задача: не беллетристикой заниматься, а четко отображать ситуацию. Что и было сделано в докладе.

– Хорошо, хорошо! – Колотилов похлопал ладонью по столу, останавливая собеседника. Взял в руки один лист. – Попытаемся разобраться. Вот тут, Олег Борисович, вы ссылаетесь на доклад Гринпис, приводите список компаний, производящих генно-модифицированные продукты. Смотрите, в перечне присутствуют: «Nestle», «Unilever», «Hershey’s», «Coca-Cola», «McDonald’s», «Danon», «Cadbury», «Mars», «PepsiCo». И мне становится плохо, честное слово. Вы представляете, какую долю российского рынка занимают эти компании? Видели хоть одного ребенка, который ни разу не ел батончик «Марс» или не пил «Кока-Колу»?

– Все едят, – тут же подтвердил Вербинский. – В крупных городах – все.

– И никто не умирает, – закончил мысль Колотилов. – Тогда в чем проблема, Олег Борисович? Конкретно с этими продуктами?

Вербинский шумно выдохнул, разочарованно глянул на собеседника, понимая: суть доклада «просвистела» мимо сознания депутата.

– Стоп! – Колотилов вновь покраснел, вытер лоб платком. – Давайте сделаем вот что… Давайте начнем, так сказать, от печки. Объясняйте все подробно, по порядку. Что такое генно-модифицированные продукты, в чем их опасность?

Врач улыбнулся, поерзал в кресле. Депутат ничего не понял, это факт. Но, по крайней мере, он готов был потратить время на то, чтоб разобраться в вопросе. Это хорошо. И Олег Борисович начал «от печки», как если бы перед ним сидели несмышленыши-первокурсники…

– Генетически модифицированные продукты невозможно отличить от обычных ни на вкус, ни на цвет, ни на запах. «Генетически модифицированный», или, по-другому, «трансгенный», продукт – это продукт, полученный из животного или растения, в которые с помощью методов генной инженерии был введен чужеродный ген.

В результате, трансгенные организмы приобретают некие – полезные на первый взгляд – свойства. Например, картофель становится токсичным для насекомых. Чаще всего целью генетической модификации является получение суперустойчивости сельскохозяйственной продукции. Однако такие «генные вмешательства» не всегда оправданны. Знаете анекдот: что получится, если скрестить ежа и ужа? Получится колючая проволока…

Шутки шутками, но ученые скрещивают помидор с… глубоководной акулой. При этом у томата не растут плавники или хвост, он остается привычным для нас овощем, но зато приобретает замечательное свойство: хранится при комнатной температуре около полугода.