Эссе :: По Эдгар Аллан
Страница: 10 из 27 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕНет сказки прекраснее, чем любовь, 23.06.10 - 08:28 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Читатель начинает рассматривать Ворона как символ, но только в самой последней строке самой последней строфы намерение сделать его символом непрекращающихся и скорбных воспоминаний делается ясным:
И сидит, сидит с тех пор он, неподвижный черный Ворон, Над дверьми, на белом бюсте - там сидит он до сих пор, Злыми взорами блистая, - верно, так глядит, мечтая, Демон; тень его густая грузно пала на ковер И душе из этой тени, что ложится на ковер, Не подняться - nevermore! 1846 НОВЕЛЛИСТИКА НАТАНИЕЛА ГОТОРНА (пер. - З.Александрова) В предисловии к моим очеркам о нью-йоркских литераторах, говоря о большом различии между общим признанием наших писателей и мнением о них меньшинства, я говорил о Натаниеле Готорне следующее: "Так, например, м-р Готорн, автор "Дважды рассказанных историй", не находит признания в прессе и у читателей, и если его вообще замечают, то лишь для того, чтобы "кислой похвалою осудить". Я же считаю, что хотя тропа его не широка и его можно обвинить в маньеризме, в том, что у него для всех сюжетов один и тот же тон задумчивых намеков, однако на этой тропе он обнаруживает редкостный талант и не имеет соперников ни в Америке, ни где-либо еще; и такое мнение ни разу не оспаривалось ни одним литератором нашей страны. А то, что мнение это существует только в устной, а не в письменной форме, объясняется тем, что м-р Готорн, во-первых, беден, а во-вторых, не является вездесущим шарлатаном". Действительно, вплоть до самого последнего времени известность автора "Дважды рассказанных историй" не выходила за пределы литературных кругов; и я, кажется, не ошибся, когда привел его в качестве примера par excellence американского таланта, который восхваляют в частных беседах и не признают публично. Правда, в последние год-два то один, то другой критик, побуждаемый справедливым негодованием, высказывал писателю горячее одобрение. Так, например, м-р Веббер (как никто способный оценить тот род сочинений, который особенно удается м-ру Готорну) отдал искреннюю и полную дань его таланту в одном из последних номеров "Североамериканского обозрения"; а после выхода в свет "Легенд старой усадьбы" отзывы в таком же тоне не раз появлялись в наших наиболее солидных журналах. Но до появления "Легенд" я почти не припоминаю рецензий на Готорна. Помню одну в "Арктуре" (редакторы Мэтьюс и Дайкинк) за май 1841 года; одну в "Америкен мансли" (редакторы Хофман и Херберт); еще одну в девяносто шестом номере "Североамериканского обозрения". Однако эти статьи, по-видимому, оказали мало влияния на читательские вкусы, если об этих вкусах можно судить по их выражению в печати или по тому, как раскупается книга. О нем до последнего времени никогда не упоминали при перечислении наших лучших писателей. В таких случаях газетные рецензенты писали: "Разве нет у нас Ирвинга, Купера, Брайента, Полдинга и - Смита?" Или: "Разве нет у нас Халлека, Даны, Лонгфелло и - Томпсона?" Или: "Разве не можем мы с торжеством указать на наших собственных Спрага, Уиллиса, Чаннинга, Банкрофта, Прескотта и - Дженкинса?" Но никогда эти риторические вопросы не заканчивались именем Готорна. Такое непризнание его публикой несомненно объясняется главным образом двумя указанными много причинами - тем, что он не богач и не шарлатан. Впрочем, только этим оно объясняться не может. В немалой степени его надо приписать и характерной особенности творчества м-ра Готорна. С одной стороны, быть особенным значит быть оригинальным, а подлинная оригинальность есть высшее из литературных достоинств. Однако эта подлинная и похвальная оригинальность состоит не в однообразии, а в постоянном своеобразии - своеобразии, рожденном деятельной фантазией или, еще лучше, непрерывно творящим воображением, которое придает свой оттенок и свой характер всему, к чему оно прикасается, а главное, само стремится ко всему прикоснуться. Часто необдуманно заявляют, что крайне оригинальные писатели никогда не завоевывают популярности, что такие-то и такие-то чересчур оригинальны, чтобы быть понятными широкому читателю. Следовало бы говорить "чересчур специфичны". Ибо сильнее всего чувствует оригинальность именно широкая публика с ее возбудимостью, необузданностью и ребячливостью. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|