Эхо плоти моей   ::   Диш Томас

Но, может быть, вы разрешите дать вам совет, хотя это, конечно, не мое дело?

— Разумеется, полковник.

— Я бы вернул Уорсоу звание к концу недели. Думаю, что он уже достаточно наказан за свой проступок. Насколько я помню, по пути со стрельб всегда случалось браконьерство. Официально это не дозволяется, но нельзя же все делать официально. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Я подумаю над вашим советом, сэр.

— Подумайте, обязательно подумайте. Спокойной ночи, капитан, и счастливого пути.

Выйдя от полковника, капитан некоторое время бесцельно бродил по лагерю. Возможно, он думал о предложении полковника, но скорее всего, о самом полковнике. Задумавшись, он забрел на неосвещенный лагерный плац.

Капитан осмотрелся по сторонам, окинул взглядом небо, забывая, что это не настоящий небосвод. Лагерь Джексон (Виржиния) ютился под западным краем Вашингтонского купола. Купол был усеян миллионами миниатюрных фотоэлементов, которые следили за положением звезд и повторяли их меняющуюся картину на внутренней стороне гигантского шатра. Немудрено, прожив полжизни под колпаком, забыть, что над тобой вместо неба огромная декорация.

На востоке, невысоко над горизонтом, в созвездии Тельца, светился Марс. Красная планета, предвестник войны. Было невозможно представить, что меньше чем через двенадцать часов он, капитан Натан Хэнзард, артиллерийская рота “А”, лагерь Джексон — Марсианский командный центр, будет прочно стоять обеими ногами на этой красноватой светящейся крупинке.



Глава 2

Стальная утроба



Для любителей точных цифр сообщим, что ее наружные размеры составляли 14,4х14,14х10 футов, так что снаружи, из зала, в котором она стояла, каждая ее грань казалась прямоугольником золотого цвета. Ее стены были сделаны из хром-ванадиевой стали в два фута толщиной. Всюду, где только возможно, стены были испещрены рядами и полосами подмигивающих разноцветных огоньков. Игра огней, сама по себе впечатляющая для человека со стороны, сопровождалась нервным гудением и неожиданными щелчками, создающими впечатление чего-то очень электрического и научного. В само святилище вел единственный вход-люк, расположенный в центре одного из золотых прямоугольников. Люк имел четыре фута в диаметре и отдаленно напоминал дверцу банковского сейфа. Но даже при открытой дверце сторонний наблюдатель не мог бросить нескромный взгляд на внушающую благоговение центральную камеру, потому что в таких случаях ее скрывал передвижной стальной тамбур. Никто, кроме жрецов этой мистерии — людей, совершающих прыжок, — никогда не видел Стальную Утробу изнутри.

Самое забавное, что все это было липой и декорацией, состряпанной на потребу журналистам. Прыжок на Марс можно было осуществить при помощи оборудования, которое уместилось бы в четырех консервных банках, и энергии, которую можно получить от розетки в стене. Бесконечные ряды огоньков подмигивали исключительно для удовлетворения фотографов из “Лайфа”, а гудение разносилось по залу, чтобы убедить заезжего конгрессмена, что нация не зря потратила деньги. Все это хозяйство конструировал не инженер, а Эмили Голден, та самая, которая десятью годами раньше создавала декорации для кубриковского суперфильма “О дивный новый мир”.

Зрелище было, возможно, и излишним, но оттого не менее увлекательным. Капитан Хэнзард имел достаточно времени, чтобы как следует насладиться им. С той минуты, как рота “А” приблизилась к наружным воротам секретного комплекса, сердцем которого был передатчик, началась непрерывная проверка пропусков и допусков, начались обыски, проверки личности, телефонные подтверждения — все представимые способы разжечь и удовлетворить чиновничье любопытство.