Юрек Рутц, Юрек Рутц, Юрек Рутц   ::   Марусек Дэвид

Эффектной. Словно призывный звон. Знаете, как бывает - строки вертятся и вертятся у вас в голове. Сможете это сделать, как вы думаете?

За тысячу монет - да, смогу, подумал я.

* * *

Не стоило мне глотать наживку. Видите ли, мистер Дозуа, я очень медленный писатель. И просто патологически дотошный. Каждое свое письмо я проверяю полдюжины раз, прежде чем его отправить. Так вот. Написал ли я эпитафию Юреку Рутцу? Да, я написал их сотни, тысячи... Но ни одна не подходила, ни одна не казалась вдохновляющей. Не говоря уж об эффектности.

Здесь покоится Юрек Рутц,

Он достойным был сыном своей страны

Как в войне, так и в мире.

Нежный, любящий муж, Юрек Рутц.

Это, может, и не лучшее из моих творений, но эпитафия - одна из самых удачных. В поисках вдохновения я перерыл все их альбомы, но задача явно оказалась мне не по плечу.

Военный пилот Юрек Рутц в 1943-м был еще совсем мальчиком, 21 года от роду, когда ему довелось впервые посадить истребитель Р-63 "Королевская кобра" на окраине Фэрбенкса. Он был одним из нескольких дюжин летчиков, перегонявших арендованные самолеты через всю Сибирь нашему дражайшему союзнику в войне против фашизма, Сталину. Фэрбенкс служил перевалочным пунктом: отсюда самолеты уводили уже советские летчики. Юрек Рутц ни разу не провел в городе более одного-двух дней, ему приходилось тут же отправляться в Грейт-Фоллс, что в штате Монтана, за следующим самолетом. И тем не менее, за два десятка коротких визитов он успел полюбить как в сам город, так и в окружавший его удивительный ландшафт.

Ближе к концу войны он встретил медсестру, прикрепленную к одному из войсковых подразделений Воздушных сил в Сьерра-Леоне. Ее звали Эмма Шоукрофт. Эта встреча тоже была очень короткой, но они полюбили друг друга. После войны они поженились, и Эмма последовала на мужем на далекий, холодный север.

Блестящий мастер на все руки,

Рубаха-парень, Юрек Рутц,

Всегда был в обществе средь первых,

Супруг прекрасный, Юрек Рутц.

Юрек и Эмма Рутц быстро освоились среди суровых жителей Фэрбенкса середины столетия. В те дни это требовало немалого мужества - жить в то время в таком месте, хвататься за любую возможность заработать честным трудом, сбрасывать с себя все ограничения своего социального класса, протягивать руку дружбы любой находящейся в пределах видимости живой душе. (Я часто ловлю себя на том, что хотел бы жить в Фэрбенксе в сороковом году, а не приехать в зеленый, пожирающий нефть из трубопровода город в семьдесят третьем.) А Юрек и Эмма Рутц в указанный промежуток времени вкалывали изо всех сил. То они занимались охотой, то содержали придорожную гостиницу, работали землемерами, поварами. Эмма иногда подрабатывала хирургической сестрой. Но самым долгим и серьезным их занятием был золотой прииск, который они открыли где-то на полярном круге. А в сложные времена им помогла выжить как раз работа Юрека Рутца: хороший пилот всегда может найти работу на Аляске, где маленькие самолеты встречаются чаще, чем такси на Манхеттэне.

Единственное, о чем я не нашел упоминаний в их письмах, газетных вырезках и фотографиях - это дети. Детей у них, очевидно, не было.

* * *

Когда в начале декабря Эмма Рутц позвонила мне справиться о результатах, я испытал облегчение и одновременно оказался в легкой панике. С облегчением - потому, что задание полностью поглотило меня. Оно занимало все мое время. Я прервал работу над несколькими весьма перспективными рассказами, так как не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме эпитафий. Даже моя основная работа стала подавать признаки забвения.

А паника объяснялась тем, что несмотря на все затраченные усилия, показать Эмме мне было нечего.