Южное сияние   ::   Гребнев Григорий

Что бы ни случилось теперь с ним самим, Орли и Вери не отдадут в руки атомщиков его драгоценного мегония, который он добыл с величайшим трудом после четырех лет неустанной работы...

- Ловко! - сказал Штук. - Оказывается, коммунистам незачем и выкрадывать ваши научные секреты, господин профессор. Ваши помощники сами все им доставят.

Кордато взглянул на него с презрением:

- Если бы они и доверили тайну моего открытия коммунистам, я был бы спокоен. Это означало бы, что мое открытие не будет использовано для войны. Но они ничего никуда не доставят.

- Вы в этом уверены? - насмешливо спросил Штук.

- Я не желаю разговаривать с вами. Вы достойны только презрения. Вы позорите звание ученого! Вы хотели стать гитлеровским атомщиком, но не успели и попали в услужение к атомному концерну. Ваш концерн, вы и вот этот опереточный диктатор хотели бы всю мировую науку выстроить в одну шеренгу перед новым Гитлером. Этому не бывать!... - гневно сказал Кордато и встал, отодвинув кресло.

- Ар-рестовать! - истерически завопил Фланго.

Обыск в квартире профессора Кордато длился три часа. Агенты полиции, во главе с самим начальником государственной полиции Танголико, в присутствии Штука перевернули вверх дном все, что было в квартире, но не нашли ни "одной записи, которая дала бы хоть какую-нибудь путеводную нить для раскрытия научной тайны профессора Кордато.

Около двадцати полицейских в штатской одежде незаметно дежурили вокруг дома Кордато и дома, где жил Орли. Но ожидания их оказались напрасными, Орли и Вери не вернулись. Лишь на другой день, когда Танголико наводнил всю столину сыщиками, Орли, выйдя из помещения вокзала, где он приобрел три билета для проезда в один из южных портов, был опознан агентом Шептуном. Сыщик увидел Орли и пошел за ним. Подле вокзала, покуривая, стояли еще два сыщика. Шептун сделал им знак. Пропустив Орли, они мгновенно схватили его за руки. Орли тряхнул ими как двумя пустыми мешками, но Шептун упер ему дуло револьвера в спину и крикнул:

- Руки назад!.. Стреляю!...

Вмиг на Орли были надеты наручники...

II. ПЛАН, РОЖДЕННЫЙ В ТЮРЬМЕ

- Раз! Два! Три! Четыре!.. Восемь... Раз! Два! Три! Четыре!.. Двенадцать... Раз! Два! Три! Четыре!... Шестнадцать...

Орли перестал шагать и остановился посреди камеры.

"Я шагаю уже четыреста дней, - подумал он. - Я прохожу не меньше пятидесяти километров в день. Я прошел уже всю Европу и Азию. Я добрался до Чукотки и повернул обратно...".

Он заставлял себя не думать о том, что случилось с ним больше года назад. У него ныло сердце от тоски по Вери, от воспоминаний о погибшем в этой тюрьме профессоре Кордато. Месяца два подряд его, Орли, терзали здесь, били, пытали на допросах, но он не сказал им ни слова. Потом узника оставили в покое, и он стал строить планы бегства. От жгучих мыслей о свободе жестокая мигрень пластом укладывала его на койку... Понемногу он приучил себя ни о чем не думать и только шагать, шагать, шагать: четыре шага от окна к двери, четыре шага обратно. Много тысяч километров прошел он так, не выходя из камеры. Сколько еще придется ему шагать?..

Орли опустился на койку. Невольно вновь возникли перед ним картины прошлого: Университет... Лаборатория... Там Кордато в течение нескольких лет неустанно изучал поведение атомных частиц: электронов, протонов, нейтронов. Он знал, что в 1937 году были открыты новые атомные частицы, массой своей превосходящие обычные электроны в двести раз. Открыв в космических лучах эти тяжелые электроны, ученые назвали их "мезонами", т. е. "средними", очевидно, предполагая существование еще более крупных частиц. Предположение это подтвердилось. Опыты советских физиков, проведенные после войны на большой высоте, обнаружили в космических лучах неизвестные до сих пор частицы с массой, превышающей массу обычного электрона в тысячу и более раз.