КОТализатор   ::   Фостер Алан Дин

Картер обнаружил, что он один остался на съемочной площадке, только рабочие за его спиной восстанавливали разрушенную стену сарая, больше никого не было. Последний снимаемый эпизод был затянутым, трудным для актеров, сложным для постановки и съемки, но бунт Флита разразился под конец эпизода, и отснятые кадры можно было не переснимать.

Обещание Картера поговорить с Нафудом не было пустым звуком, хотя больших надежд на этот разговор вряд ли стоило возлагать. Скорее всего, Нафуд откажется что-либо менять или же пообещает, но позже продублирует требуемый текст, как ему вздумается. Участие Картера в съемках к тому времени закончится, и что будет с отснятыми метрами пленки в монтажный период, меньше всего волновало его.

Он думал о том, что ждет актеров сегодня. Если бы съемки были студийными, Нафуд, вероятно, объявил бы перерыв, чтобы страсти поутихли, но они работали на местности, и остановка съемок могла вылететь в кругленькую сумму.

В следующем эпизоде должно было быть отснято нежное воссоединение капитана со своей любимой. Учитывая настроение Аманды, Картер с ужасом ждал второй половины дня, когда ему придется сниматься в бесчисленных мучительных для него дублях.

Он направился к кафе и вдруг почувствовал, что его бьет дрожь. Долгие съемки последнего эпизода измотали его, по телу струился пот. Местное телевидение утром обещало похолодание к вечеру в центральной Джорджии, и, почувствовав холодное дуновение ветерка, Картер безоговорочно поверил в прогноз.

Он прошел половину пути, когда чей-то голос вывел его из задумчивости.

- Мистер Картер, мистер Картер!

- "Ой, только не сейчас!" - подумал он устало, когда, обернувшись, увидел спешащую к нему уменьшенную расстоянием фигурку Трань Хо. Впереди нее рассекал воздух микрокассетный магнитофон. Очень уж он походил на саблю вымышленного капитана армии Союза, когда тот бросался на врага! Но разве могла сабля сравниться с магнитофоном в силе своей смертности? Сабле было до магнитофона далеко!

У Картера не в первый раз возникла мысль, что этот магнитофон не был вещью, существующей отдельно от Трань Хо, он стал прямоугольным отростком ее тела и угрожающе торчал из руки, пугая черным глянцем своих боков.

Бульварная газетенка, которой Трань Хо продавала свою писанину, явно не стоила бумаги, потраченной на нее. Картер избегал репортеров, их россказни основывались на случайных фотографиях, откровенных сплетнях и нелепых домыслах. Однако, открытое пренебрежение репортерами таило опасность. Был риск, однажды, взяв в руки газету, натолкнуться на набранные жирным шрифтом строчки:

"Джейсон Картер презирает журналистов, а также женщин и мужчин всех остальных профессий. Наихудший фильм в истории кинематографа - с его участием!" С этими ребятами не было никакого сладу. Если вы говорили им правду, они перевирали ее. Если вы говорили ложь, то выдавали ее за правду. Если вы ничего не говорили, они выдумывали что-нибудь совершенно немыслимое и небылицами заполняли газетные полосы.

Картера не покидала мечта, что в случае, если северные вьетнамцы будут настолько любезны, что не откажутся принять Трань Хо в один из своих "лагерей перевоспитания", его коллеги согласятся сброситься на один билет до Вьетнама.

Она подошла к Картеру, когда тот наполнял пластиковый стакан чаем из бака с надписью "сладкий":

- Я слышала, у вас сегодня что-то стряслось на съемочной площадке.

Магнитофон болтался перед его губами, как экзотический африканский паразит, приноравливающийся, как ловчее пролезть во внутренности. Глаза Трань Хо лихорадочно блестели. Она чуяла скандал, как овчарка чует мертвую овцу за полмили.

- Ничего не случилось! - отстранился Картер.

- Ну уж нет, Джейсон! Я слышала, что произошел скандал!

- Мне жаль, никто не умер.